Ложные воспоминания – это психологическое явление, при котором человек «помнит» события, которых на самом деле не происходило. Ложные воспоминания часто рассматриваются в судебных делах, касающихся сексуального насилия над детьми. Это явление было первоначально исследовано пионерами психологии Пьером Жане и Зигмундом Фрейдом. Фрейд написал труд «Этиология истерии», в котором говорил о подавленных воспоминаниях, о детских сексуальных травмах в их отношении к истерии. Элизабет Лофтус является ведущим исследователем в области восстановления памяти и ложных воспоминаний с момента начала её исследовательской карьеры в 1974 году. При синдроме ложной памяти, ложная память присутствует в качестве преобладающей части жизни человека, влияя на его характер и повседневную жизнь. Синдром ложной памяти отличается от ложных воспоминаний, поскольку синдром оказывает сильное влияние на жизнь человека, в то время как ложные воспоминания могут не оказывать столь фундаментального эффекта. Синдром вступает в силу, потому что человек считает, что его воспоминания являются настоящими. Тем не менее, исследование этого синдрома является спорным, и синдром не идентифицирован как психическое расстройство, и, следовательно, также исключен из Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам. Ложные воспоминания являются важной частью психологических исследований из-за их связи с большим количеством психических расстройств, таких как посттравматическое стрессовое расстройство.

Манипуляции с содержанием памяти при помощи языка

В 1974 году, Элизабет Лофтус и Джон Палмер провели исследование с целью изучения влияния языка на развитие ложных воспоминаний. Эксперимент включал в себя два отдельных исследования. В первом тесте, 45 участников были распределены случайным образом, и им дали посмотреть различные видео, в которых были зафиксированы автомобильные аварии, при этом в отдельных видео демонстрировались столкновения со скоростью в 30, 50 или 65 километров в час. После этого, участникам дали заполнить анкету. В анкете им задавался вопрос: «Как быстро ехали автомобили, перед тем как они врезались друг в друга?». В анкете всегда задавался один и тот же вопрос, за исключением глагола, используемого для описания столкновения. В разных анкетах использовались слова «разбились», «врезались», «столкнулись», «ударились», или «соприкоснулись». Участники оценивали столкновения всех скоростей в среднем от 56 км/ час до чуть ниже 64 км/ час. Если фактическая скорость была бы главным фактором в оценке, можно было бы предположить, что участники показывали бы более низкие оценки для более низких скоростей при столкновений. Вместо этого, слово, используемое для описания столкновения, а вовсе не сама скорость, казалось, лучше прогнозировало оценку скорости. Во втором эксперименте, участникам также показывали видео с автомобильной аварией, но основным способом манипулирования была формулировка в последующих вопросниках. 150 участников были случайным образом распределены на три группы. Участникам из первой группы задали тот же вопрос, что и в первом исследовании, используя глагол «разбились». Во второй группе в вопросе звучало слово «врезались». В последней группе не спрашивалось о скорости разбитых автомобилей. Затем исследователи спросили участников, не видели ли они битого стекла, зная, что в видео не было никакого битого стекла. Ответы на этот вопрос показали, что то, замечали ли участники разбитое стекло, очень зависело от используемого глагола. Большое количество участников в группе, которым сказали, что машины «разбились», заявили, что видели битое стекло. В этом исследовании, отправной точкой в дискуссии был вопрос о том, могут ли слова, используемые для выражения вопроса, оказать влияние на данный ответ. Во-вторых, исследование указывает на то, что формулировка вопроса может дать людям ожидания к ранее игнорируемым деталям, а, следовательно, неправильное толкование наших воспоминаний. Это указание поддерживает существование ложной памяти как явления.

Корректировка данных в отчете очевидца

Мета-анализ исследований языкового манипулирования Лофтуса показывает, что эффекты феномена оказывают влияние на процесс припоминания и продукты человеческой памяти. Даже малейшее изменение в вопросе, например, в артикле, может изменить ответ. Например, если спросить у человека, видел ли он «этот знак» (артикль the), а не «какой-то знак» (артикль a), если знак действительно имел место, то человек скорее будет склонен ответить, что он видел знак.

Влияние прилагательных на ответы очевидца

Выбор прилагательных может подразумевать характеристики объекта. Исследование Харриса 1973 года рассматривает различия в ответах на вопрос о росте баскетболиста. Респондентов случайным образом распределили, и задали им вопрос: «Насколько высокий был баскетболист?» или «Насколько низкий был баскетболист?». Вместо того, чтобы спрашивать участников просто о росте баскетболиста, использовалось прилагательное, которые имело эффект на численные результаты. Разница в средних показателях роста, которая была предсказана, составила 10 дюймов (250 мм). Прилагательные, используемые в предложении, могут вызвать либо преувеличенный, либо преуменьшенный ответ респондента.

Ответ на мета-анализ

Было высказано мнение, что Лофтус и Палмер не контролировали внешние факторы, поступающие от отдельных участников, такие как эмоции участников или потребление алкоголя, наряду со многими другими факторами. Несмотря на критику, такую как эта, это специфическое исследование является весьма актуальным и для судебных дел в отношении ложных воспоминаний. Автомобильное исследование Лофтуса и Палмера позволило комитету Девлин создать отчет Девлина, который предположил, что показания очевидцев не являются надежными сами по себе.

Надежность вызова памяти

Пресуппозиции

Пресуппозиции являются косвенными намёками, применяемыми путём выбора слов. Предположим, что вы спрашиваете человека: «Какого оттенка синего был бумажник?». Он, в переводе, думает: «Кошелек был синим. Какой был оттенок?» Фраза предусматривает предполагаемый «факт». Это предположение обеспечивает два отдельных эффекта: истинный эффект и ложный эффект. Истинный эффект предполагает, что объект, о котором идет речь, действительно существует. При этом, воспоминание респондента усиливается, становится более легкодоступным, и его проще экстраполировать. При истинном эффекте, предпосылки облегчают воспоминание о детали. Например, было бы менее вероятно, что респондент вспомнит, что бумажник был синим, если бы в подсказке не указывалось, что цвет был синим. Ложный эффект предполагает, что объект, о котором идет речь, никогда не существовал. Несмотря на это, ответчик убеждён в противном, благодаря чему возможно манипулировать его памятью. Также человек может изменять ответы на последующие вопросы, чтобы сохранять логику повествования. Независимо от того, был эффект истинным или ложным, ответчик пытается соответствовать предоставленной информации, поскольку предполагает, что это правда.

Гипотеза подстроения

Гипотеза построения имеет огромное значение для объяснения податливости памяти. Задавая респонденту вопрос, который предоставляет предпосылку, ответчик «подстроит» свое воспоминание согласно этой предпосылке (если признать сам факт её существования). Ответчик вспомнит объект или деталь. Гипотеза подстроения говорит, что если истинная часть предоставляемой информации может изменить ответ респондента, то это возможно и относительно ложной части информации.

Теория скелета

Лофтус разработал теорию скелета после того, как провел эксперимент с участием 150 пациентов из Университета штата Вашингтон. Теория скелета объясняет идею о том, как работают воспоминания, при помощи двух категорий: процессы приобретения и поисковые процессы. Процессы приобретения происходят в ходе трех отдельных этапов. Во-первых, при первоначальной встрече, наблюдатель выбирает стимул, на котором ему нужно сосредоточиться. Информация, на которой наблюдатель может сосредоточиться, в сравнении с информацией, присутствующей в ситуации, очень мала. Другими словами, вокруг нас происходит много всего, и мы можем сосредоточить внимание только на небольшом «участке» информации. Таким образом, наблюдатель должен сосредоточить внимание на фокусной точке. Во-вторых, наше визуальное восприятие должно быть переведено в заявления и описания. Заявления представляют собой совокупность понятий и объектов; они являются связующим звеном между возникновением события и памятью. В-третьих, восприятие подлежит какой-либо «внешней» предоставляемой информации до или после интерпретации. Этот последующий набор информации может изменить воспоминание. Процессы извлечения информации из памяти происходят в два этапа. Во-первых, память и образы регенерируются. Это восприятие зависит от того, какой фокус выбрал наблюдатель, наряду с информацией, представленной до или после наблюдения. Во-вторых, связывание инициируется описанием, «рисованием картинки», чтобы понять, что именно наблюдалось. Этот процесс поиска приводит либо к точной памяти, либо к ложной памяти.

Реляционная обработка

Извлечение памяти было связано с реляционной обработкой мозга. Связывая два события (по отношению к ложной памяти, связывая свидетельство с предшествующим событием), существуют буквальные и реферативные представления. Буквальные представления совпадают с событием (например, кто-то не любит собак, потому что, когда ему было пять лет, его укусил чихуахуа), а реферативные соответствуют общим выводам (например, кто-то не любит собак, потому что они злые). В соответствии с теорией нечеткого следа, гласящей, что ложные воспоминания хранятся в реферативных представлениях (которые извлекают истинные и ложные воспоминания), Storbeck & Clore (2005) захотели узнать, как изменение настроения влияет на извлечение ложных воспоминаний. После использования инструмента для измерения ассоциаций к словам, называемого парадигмой Диз-Родригера-МакДермотта, ученые манипулировали настроениями испытуемых. Настроения либо ориентировались на позитив, либо на негатив, либо вообще никак на них не воздействовали. Результаты позволяют предположить, что более негативные настроения сделали критические детали, хранящиеся в реферативных представлениях, менее доступными. Это означало бы, что ложные воспоминания менее вероятны, когда человек находится в плохом настроении.

Восстановление памяти при помощи терапии

Стратегии восстановления

Воспоминания, восстановленные с помощью терапии, становится трудно отличить от просто подавленных или существовавших ранее воспоминаний. Терапевты используют такие стратегии, как гипнотерапия, повторный допрос, и библиотерапия. Эти стратегии могут спровоцировать восстановление несуществующих событий или неточные воспоминания. Недавний отчет указывает на то, что подобные стратегии могли вызвать ложные воспоминания до начала современной полемики по данной теме, которая имела место в 1980-х и 1990-х годах. Лоуренс и Перри провели исследование с целью протестировать способность вызывать события из памяти с помощью гипноза. Пациентов помещали в гипнотическое состояние, а затем будили. Наблюдатели предположили, что пациентов разбудили громким шумом. Почти половина испытуемых заключили, что это заключение является правдой, хотя это было не так. Хотя, путем терапевтического изменения состояния пациента, у них, возможно, были основания полагать, что то, что они говорят, правда. Из-за этого ответчик имел ложные воспоминания. В 1989 году исследование гипнабельности и ложной памяти разделило точные и неточные воспоминания. При формировании открытого вопроса, 11,5% испытуемых вспомнили ложное событие, предложенное наблюдателями. В формате множественного выбора, ни один из участников не утверждал, что ложное событие произошло. Этот результат привел к выводу, что гипнотические внушения производят сдвиги в фокусе, осознании и внимании. Несмотря на это, испытуемые не смешивали фантазии с реальностью. Восстановление памяти при помощи терапии является распространенной подкатегорией вызова памяти, открывающей спор о псевдореминисценции. Это явление определяется свободно, и входит в DSM. Тем не менее, синдром предполагает, что ложные воспоминания могут быть названы синдромом, когда они оказывают большое влияние на жизнь пациента. Эти ложные воспоминания могут полностью изменить личность и образ жизни пациента. Техника «потерянный-в-торговом-центре» является еще одной стратегией восстановления. По существу, она представляет собой паттерн повторения предположений. Человек, чья память должна быть восстановлена, продолжает утверждать, что у него был такой опыт, даже если этого могло не быть. Эта стратегия может заставить человека вспомнить, что событие имело место, несмотря на ложность этого утверждения.

Судебные дела

Восстановление памяти при помощи терапии стало распространенной практикой в судебных делах, особенно в отношении сексуального насилия. В деле Рамона против Изабеллы, два терапевта ошибочно побудили Холли Рамону, свою пациентку, вспомнить, что она подвергалась сексуальному насилию со стороны своего отца. Было высказано мнение о том, что терапевт, Изабелла, «имплантировала» это воспоминание Рамоне после использования гипнотического препарата амитал натрия. Почти единогласным решением судей, была признана халатность Изабеллы по отношению к Холли Рамоне. Этот юридический вопрос 1994 года сыграл огромную роль в признании возможности ложных воспоминаний. В другом случае, когда использовались ложные воспоминания, они способствовали тому, что с обвиняемого были сняты все обвинения. Джозеф Пацели был обвинен в том, что проник в дом к женщине с целью сексуального насилия. Женщина дала полиции описание нападавшего вскоре после того, как произошло преступление. В ходе судебного процесса, исследователь памяти Элизабет Лофтус показала, что память является ошибочной, и что имело место много эмоций, которые сыграли свою роль в описании, которое женщина дала полиции. Лофтус опубликовала много исследований в соответствии с ее показаниями. Эти исследования показывают, что воспоминания могут быть легко изменены, а иногда и свидетельские показания могут быть не столь надежны, как считают многие. Несмотря на то, что имело место много судебных дел, в которых присутствуют ложные воспоминания, это не облегчает процесса различения ложных и реальных воспоминаний. Надежная терапевтическая стратегия может помочь в этой дифференциации, либо путем избегания известных противоречивых стратегий, или путем раскрытия противоречий. В каждом случае, терапия по извлечению воспоминаний была признана неприемлемой, и необоснованной с научной точки зрения. Тот факт, что не всегда можно сказать, что восстановленные воспоминания являются истинными или ложными, означает, что качество доказательств является слабым. Возражения против терапевтических методов восстановления памяти оспаривались путем их сравнения с этикой методов устранения памяти, таких как электросудорожная терапия. Гарольд Мерски опубликовал статью по этическим вопросам терапии восстановления памяти. Он предполагает, что, если пациент уже имеет существующие серьезные проблемы в жизни, вполне вероятно, что будет происходить относительно сильное «ухудшение» вызова памяти. Это ухудшение физически параллельно эмоциональной травме. Могут наблюдаться слезы, крики и много других форм физического страдания. Возникновение физических признаков при воспоминании у пациентов с относительно незначительными проблемами до терапии может быть признаком потенциальной ложности вызываемого воспоминания.

У детей

Если ребенок пережил насилие, для него нехарактерно раскрывать детали события. Попытка косвенно спровоцировать вызов памяти может привести к конфликту источника атрибуции, например, неоднократное допрашивание ребенка может вызвать у него реакцию согласия, чтобы удовлетворить вопросам взрослого. Стресс, налагаемый на ребенка, может затруднить восстановление точной памяти. Некоторые люди выдвигают гипотезу, что, поскольку ребенок постоянно пытается вспомнить событие, выстраивается большой файл из источников, из которых может быть извлечена память, включая источники, потенциально отличающиеся от подлинных воспоминаний. Дети, которые никогда не переживали насилия, с которыми проводят подобные методы восстановления памяти, могут рассказать о событиях, которые никогда не происходили. Если делается вывод, что воспоминание ребенка является ложным, мы видим ошибку типа I. Если предположить, что ребенок не помнит существующее событие, мы видим ошибку типа II. Одним из наиболее заметных препятствий в отзыве памяти у детей является неверное связывание с источником, то есть, плохая расшифровка между потенциальными истоками памяти. Источник может происходить от фактического восприятия, или же от наведенного и воображаемого события. Дети младшего возраста, дошкольного возраста, в частности, сталкиваются с трудностями при попытке провести между ними отличие. Линдсей и Джонсон (1987 г.) пришли к выводу, что даже дети, приближающиеся к подростковому возрасту, сталкиваются с этим, а также ссылаются на существующую память в качестве свидетеля. Дети значительно чаще путают источник памяти.

Бывало ли с вами такое, что не можешь определить, является ли ваше воспоминание о каком-то месте, событии истинным или это образы из сна? У меня есть парочка таких хороших воспоминаний. И хотя я склонна думать, что это был сон, навряд ли я когда-нибудь узнаю, так ли это, так что я склонна «окунаться» в эти воспоминания, как в реальность.

Как часто люди выбирают «другую» реальность в своих воспоминаниях, чтобы уйти от будничной реальности! Особенно это свойственно детям.

Помню, нам лет восемь с подружками, сидим летним вечером на лавочке у дома и делимся событиями. И вот одна, более решительная, начинает «завирать». Ее история постепенно наполняется необычными деталями, она вдохновенно поднимает глаза к небу, и мы сидим, открыв рты. Но разве можно сдержать азарт, который кипит в каждой из нас? Кто-то скажет: » И уменя такое было!» — и вот уже лавина «воспоминаний» обрушивается на каждую из нас. К тому времени, как мамы позовут домой, мы уже живем в полностью выдуманном нами мире, и мы так счастливы — этот мир наполнил нас и допустил нас в сказку, и мы по-настоящему верим, что все именно так и было…

Что интересно, взрослым тоже свойственно думать, что «именно все так и было», если существуют обстоятельства, которые «подталкивают» к тому, чтобы «вспомнить» то, что никогда не было.

«Ложные воспоминания» — это феномен нашей памяти.

Самым известным специалистом по ложным воспоминаниям является Элизабет Лофтус. Она выступала экспертом по этому вопросу на сотнях судейских заседаниях (в том числе и по делу Майкла Джексона) и спасла многих невинных людей от приговора.

Проведя множество экпериментов, она доказала, что память весьма избирательна, пластична, «как страничка в Википедии», которую можно переписывать сколько угодно раз.

Работая на департамент транспорта, Элизабет Лофтус показала, как влияет на память «эффект дезинформации».

В одном из экспериментов студентам показывали записи автомобильных аварий. После просмотра каждого видео студенты должны были заполнить отчет об аварии в свободной форме. После чего им задавался ряд конкретных вопросов про ДТП. Основной вопрос касался скорости автомобилей в каждой аварии. Части студентам предлагался вопрос о том, с какой скоростью автомобили «врезались» друг в друга. Другая часть испытуемых получила почти такой же вопрос, но вместо слова «врезались» в нем использовались слова «соприкоснулись», «ударились», «разбились», «стукнулись». Неудивительно, что, в итоге, при использовании в вопросе слова «разбились» машинам приписывалась наибольшая скорость.

Результатом данного эксперимента стал вывод о том, что форма вопроса влияет на ответ свидетеля.

В другом эксперименте на эту же тему Лофтус получила похожий эффект. На вопрос «Видели ли вы, как разбилась фара?» дается большее количество ложных свидетельств о разбитой фаре, в то время как на самом деле фара даже не была разбита.

Ложные воспоминания можно внедрить. Лофтус проводила эксперименты, в ходе которых испытуемые даже «встречали» кролика Багза Банни в Диснейленде, хотя этого просто не могло быть, так как кролик — творение студии Уорнер Бразерз, а не студии Уолта Диснея.

Однако ложные воспоминания не всегда являются результатом чьего-либо злого умысла. Часто мы и сами «обманываться рады».

Например, мы можем домысливать. Домысливание происходит тогда, когда человек путает детали двух абсолютно различных событий и объединяете их в одно воспоминание. Например, проведя хороший вечер в компании друзей и при возвращении в метро прочитав анекдот в интернете, вполне можно «вспомнить», что анекдот рассказала подруга.

Мы также можем «неправильно» запомнить что-то, если наша собственная интерпретация событий, основанная на каком-то жизненном опыте, идет вразрез с тем, что на самом деле произошло. В теории памяти это называется нечетким прослеживанием мысли.

Эмоции, ощущаемые во время конкретных событий, также способны влиять, увеличивая количество ложных воспоминаний об этих событиях.

Особенно важное влияние на воспоминания оказывают предубеждения. Если в памяти человека есть пробелы касательно неких событий, то он склонен заполнять их, исходя из своих представлений о том, как должно выглядеть это событие. Например, если бабушке на лавочке очень не нравится сосед с верхнего этажа, значит, вполне возможно, она «вспомнит», что видела его в день преступления на «том самом месте».

Работая с бессознательным различными методами, смею утверждать, что подобные ложные воспоминания — это адаптация, защита себя, сохранение психологического комфорта любыми способами. Опять же, причины, почему именно так, а не иначе происходит эта защита, тоже лежат в бессознательном.

Бессознательное человека и его память — две неразрывно связанные вещи. Меняя то, как кодируется ситуация в бессознательном, меняешь и память, и вся жизнь может начать окрашиваться в цвета радуги, и иногда это то, что человеку может быть очень-очень нужно.

Иногда наши воспоминания оказываются ошибочными. Мозг все время играет с нами, и трюки, выкидываемые им, могут ввести нас в заблуждение, что мы способны точно реконструировать наше персональное прошлое. В действительности же нас окружают ложные воспоминания.

Ложные воспоминания – это память о вещах, которые мы никогда не испытывали на самом деле. Это могут быть небольшие ошибки памяти, которые, например, заставляют нас думать, что мы видели один дорожный знак вместо другого (1), или крупные заблуждения, как, например, уверенность, что мы когда-то летали на воздушном шаре, хотя этого никогда не было (2). Ещё одна пугающая особенность ложных воспоминаний: они могут быть навязаны нам извне. В книге «Мир, полный демонов: наука — как свеча во тьме» Карл Саган утверждал, что имплантировать людям ложные воспоминания не просто возможно, но на самом деле очень легко — главное, правильно оценить уровень доверчивости человека, с которым вы имеете дело. В качестве примеров он приводил людей, которые, по настоянию врачей или гипнотизеров, действительно начинали верить, что они были похищены НЛО, или вспоминать жестокое обращение в детстве, которого никогда не было. Для этих людей различие между памятью и воображением становилось размытым, и события, не происходившие никогда, прочно вшивались в память как реальные. Участники экспериментов даже могли предельно точно и невероятно ярко описать эти вымышленные события, как будто они имели место быть. Карл Саган отмечал:

«Память легко замарать. Ложные воспоминания могут быть имплантированы даже в сознание, которое не считает себя уязвимым и некритическим».

Как видите, весьма важная особенность психики, которую как минимум стоит иметь в виду. Чтобы узнать, что нового люди хотели бы узнать об этом явлении, криминальный психолог, исследователь ложных воспоминаний (3) и автор книги «The Memory Illusion» («Иллюзия памяти») Джулия Шоу устроила опрос на Reddit и ответила на шесть самых интересных, по её мнению, вопросов. Моноклер перевёл для вас её краткие комментарии.

1. Есть ли способ проверить, являются ли наши воспоминания реальными или ложными?

Анализ научной литературы показывает, что как только человеком овладевают ложные воспоминания, их практически невозможно отличить от истинных воспоминаний, хранящихся в нашем мозге.

Это означает, что ложные воспоминания имеют те же свойства, что и любые другие, и ничем не отличаются от воспоминаний о событиях, которые происходили на самом деле. Единственный способ проверить их – найти подкрепляющие доказательства для какого-либо конкретного воспоминания, которое нуждается в «проверке».

2. Существуют ли люди, более склонные к созданию ложных воспоминаний, чем другие?

Есть группы людей, которые традиционно считаются более уязвимыми, как, например, личности с низким IQ, дети, подростки, а также люди, страдающие психическими заболеваниями – такими как шизофрения, которые сами по себе затрудняют у обладателей этой болезни «мониторинг реальности». По существу, любой, кто плохо отделяет факт от вымысла, с большей вероятностью будет создавать ложные воспоминания.

Тем не менее, в рамках моего исследования «нормальных» взрослых я не нашла каких-либо систематических личностных различий между теми, кто склонен формировать ложные воспоминания и теми, у кого они не образуются. Я проводила исследование с учётом предрасположенности к фантазированию, податливости и различий типов личностей «Большой пятёрки» в дополнение к тестированию по полу, возрасту и образованию. И ничего не нашла.

Это вовсе не означает, что таких личностных уязвимостей не существуют – вероятно, они есть, но, возможно, они не настолько важны, как мы предполагаем. Я убеждена, что у каждого могут появиться (и появляются) ложные воспоминания.

3. Где формируются ложные воспоминания?

Везде. Вопрос заключается не в том, где наши воспоминания становятся ложью, а в том, как ложь становится нашими воспоминаниями.

Комплексные и всесторонние ложные воспоминания целых событий, вероятно, менее распространены, чем частичные (где мы неточно воспроизводим лишь детали произошедших событий), но мы естественным образом уже заполнили так много пробелов между фрагментами воспоминаний и сделали столь много предположений, что наше персональное прошлое — это, по существу, просто комок фантастики.

4. Как вы думаете, могут ли повлиять последствия вашего исследования на существующую систему правосудия?

Последствия исследований ложной памяти имеют очень большое значение для системы уголовного правосудия. Это ставит под сомнение нашу сегодняшнюю зависимость от воспоминаний со стороны подозреваемых, потерпевших, свидетелей, даже сотрудников полиции и адвокатов.

Сейчас воспоминания могут подтвердить либо разрушить обвинение. Однако, показывая, что воспоминания ненадежны по своей сути, мы ставим под сомнение саму основу того, как в настоящее время используются доказательства в уголовном судопроизводстве. Это ставит перед нами вопрос, можем ли мы по-настоящему быть уверены «за пределами обоснованного сомнения», что кто-то совершил преступление, в случаях, которые полагаются исключительно на воспоминания участников процесса. Это также показывает нам, как легко неудачные методы интервью/допроса могут создавать ложные воспоминания. И это заставляет нас переосмыслить существующие полицейские практики.

5. Могут ли ложные воспоминания быть полезными или иметь положительные последствия?

Я думаю, что ложные воспоминания – великолепное следствие красивой и сложной когнитивной системы, той же системы, которая позволяет нам иметь интеллект, живое воображение и решать проблемы. В целом ложные воспоминания – часть всего этого, и они не являются ни положительными, ни отрицательными. Они просто ЕСТЬ.

Считаются они «хорошими» или нет — также невероятно зависит от обстоятельств. Например, ситуация, в которой жертва не помнит часть преступления, совершенного в отношении нее, может рассматриваться как плохая для расследования, но как хорошая для жертвы.

6. Повлияли ли как-то данные, которые вы получили, на то, как вы используете свои собственные воспоминания?

Определенно. Я всегда испытывала небольшую неловкость, так как я постоянно очень плохо запоминала вещи, которые происходят в моей личной жизни. С другой стороны, я всегда хорошо запоминала факты и информацию. Отчасти это подкрепляло мою уверенность в том, что мое исследование ложных воспоминаний может работать, ведь если моя память была столь ненадежной, то мое исследование могло бы помочь тем, чья память также не работает на ура.

Хотя я всегда была осторожна в оценке точности памяти (насколько я помню, ха!), теперь я убеждена, что никаким воспоминаниям не следует доверять. Я уверена, что мы создаем наши воспоминания каждый день заново.

Это такая пугающая, но красивая идея, что каждый день вы просыпаетесь с немного иным персональным прошлым.

Ссылки на исследования

1. Loftus, Elizabeth F.; Miller, David G.; Burns, Helen J. Semantic integration of verbal information into a visual memory. Journal of Experimental Psychology: Human Learning and Memory, Vol 4(1), Jan 1978, 19-31.

2. Maryanne Garry, Matthew P. Gerrie. When Photographs Create False Memories. Current Directions in Psychological Science December 2005 vol. 14 no. 6 321-325.

3. Shaw, J. & Porter, S. (2015). Constructing rich false memories of committing crime. Psychological Science, 26(3), 291-301.

По материалам: «How False Memory Changes What Happened Yesterday»/ Scientific American.

Обложка: Paul Townsend/Flickr.com.

Факультет психологии МГУ

Коллективное, сознательное

Существуют ли ложные воспоминания

В современной психологической науке память определяется как психический процесс, в функции которого входит фиксация, сохранение, преобразование и воспроизведение прошлого опыта. Обилие возможностей нашей памяти позволяет использовать приобретенные знания в деятельности и/или восстанавливать их в сознании. Однако в нашу память можно имплантировать воспоминания о событиях, которых на самом деле не было.

Многозначность термина «память» раскрывается даже в разговорной речи. Под словами «я помню» мы подразумеваем не только определенные теоретические знания, но и практические навыки. Однако особого внимания заслуживает та сторона психической жизни, которая возвращает нас к событиям из прошлого, - так называемая «автобиографическая память». В. В. Нуркова определяет этот термин как субъективное отражение пройденного человеком отрезка жизненного пути, состоящее в фиксации, сохранении, интерпретации и актуализации личностно значимых событий и состояний [Нуркова, 2000].

Один из важнейших парадоксов автобиографической памяти состоит в том, что личные воспоминания достаточно легко поддаются искажениям, к которым относятся следующие: полная потеря доступа к информации, достройка воспоминаний путем включения новых элементов (конфабуляция), соединение фрагментов различных воспоминаний (контаминация), конструирование нового воспоминания, ошибки в установлении источника информации и многое другое. Характер подобных изменений определяется эндогенными и экзогенными факторами. Под эндогенными факторами понимают искажение воспоминаний самим субъектом. Это может произойти под влиянием особенной мотивации, внутренних установок, эмоций, индивидуальных личностных особенностей. Так, в состоянии грусти легче вспоминаются печальные события, в приподнятом настроении - радостные. Иногда искажения вызываются действием защитных механизмов памяти, таких как вытеснение, замещение и пр. В таких случаях человек замещает реальные воспоминания о неприятных событиях вымышленными, но более приятными для него [Нуркова, 2000].

Иногда люди, напротив, фиксируются на травмирующих воспоминаниях. Этот селективный эффект памяти рассматривался в исследованиях, посвященных влиянию эмоционального состояния на мнемические процессы. Группу испытуемых, страдающих от депрессии, и контрольную группу просили вспомнить события из жизни, связанные с нейтральными словами («утро», «день», «яблоко»). Испытуемые из первой группы чаще вспоминали негативно окрашенные ситуации, тогда как в контрольной группе преобладали воспоминания о позитивных и нейтральных событиях. Затем испытуемых из обеих групп просили вспомнить конкретные жизненные ситуации, в которых они чувствовали себя счастливыми. Испытуемые из первой группы вспоминали о таких ситуациях гораздо медленнее, без желания и реже по сравнению с испытуемыми из контрольной группы .

Под экзогенными факторами понимаются внешние воздействия на воспоминания субъекта. В своих ранних работах американский когнитивный психолог и специалист в области изучения памяти Э.Ф. Лофтус утверждала, что наводящие вопросы способны влиять на воспоминания человека искажающим образом . Позднее Лофтус пришла к аналогичному выводу и по поводу целенаправленной дезинформации: обсуждение слухов с другими людьми, предвзятые публикации в СМИ и т.д. способны сформировать у человека ложные воспоминания .

В 2002 году было проведено исследование, посвященное сопоставлению убеждающей силы дезинформации и гипноза. Трем группам испытуемых, среди которых были лица, легко поддающиеся ложным убеждениям, практически не поддающиеся таким убеждениям, и лица, поддающиеся ложным убеждениям от случая к случаю, предложили выслушать историю, после чего им были заданы вопросы по ее содержанию различного характера - нейтральные или вводящие в заблуждение. Та группа испытуемых, которая во время просушивания истории пребывала в обычном состоянии, практически не совершала ошибок при нейтральных вопросах, но в ответах на вопросы, вводящие в заблуждение, количество ошибок было велико. Ошибками в данном эксперименте считались ответы, содержавшие ложную информацию о событиях, произошедших в рассказанной истории; ответ «не знаю» в качестве ошибки не засчитывался.

В свою очередь испытуемые, которые во время прослушивания истории пребывали в состоянии гипнотического сна, в ответах на нейтральные вопросы совершали чуть меньше ошибок, чем предыдущая группа при ответах на вопросы, вводящие в заблуждение. В случае же суммарного воздействия состояния гипнотического сна и вопросов, вводящих в заблуждение, было зафиксировано максимальное количество ошибок памяти. Любопытно, что предрасположенность к внушаемости не повлияла на количество ошибок памяти, совершаемых при ответе на вопросы, вводящие в заблуждение, или вследствие пребывания в гипнозе. Это позволило авторам сделать вывод, что практически любой человек подвержен изменению содержания своей памяти . Таким образом, дезинформация оказывает большее влияние на количество ошибок памяти, нежели гипноз, тогда как суммарный эффект этих двух условий приводит к наибольшему количеству таких ошибок, что еще раз подтверждает пластичность воспоминаний.

Итак, мы подступаем к вопросу о возможности формирования новых воспоминаний, раннее не существовавших в автобиографической памяти: можно ли имплантировать новые воспоминания?

Возможность создания целостного воспоминания о событии, ранее никогда не происходившем, была впервые доказана в исследовании Лофтус. Участникам этого исследования рассказывали о некоем событии, которое якобы происходило с ними в детстве, а затем предлагали вспомнить подробности о нем. Поверив в то, что им говорят правду, многие испытуемые действительно дополняли эти «воспоминания» собственными красочными подробностями . В другом эксперименте Лофтус, также посвященном манипуляциям с автобиографической памятью, принимали участие пары братьев и сестер. Сначала старший сообщал младшему псевдореальный факт из его детства. Через несколько дней младшему предлагали рассказать, что он или она «помнит» о событии, которое на самом деле с ним не происходило. Известность приобрел случай Кристофера и Джима. 14-летний Кристофер выслушал от Джима историю, как в возрасте пяти лет он потерялся в большом уни­версальном магазине, но спустя несколько часов пожилой мужчина нашел его и доставил родителям. Через несколько дней после того, как он услышал эту историю, Кристофер представил исследовательнице полную детализированную версию ложного события. В его воспоминаниях встречались такие уточняющее фразы, как «фланелевая рубашка», «сле­зы матери» и т.д. .

В серии последующих экспериментов Лофтус с коллегами сумела достичь 25-процентного уровня внушения испытуемым воспоминаний о вымышленных событиях из их детства. Для этого были разработаны различные приемы: апелляция к личностным проблемам испытуемого («ваш страх может быть результатом пережитого в детстве нападения собаки»), тол­кование сновидений («ваш сон говорит мне, что вы перенесли погружение на большую глубину»). Наиболее сильно внушению ложных воспоминаний способствуют «документы». Их наличие обеспечивает формирование автобиографических воспоминаний, имеющих высокую степень субъективной достоверности. Так, в работе Уэйда, Гарри, Рида и Линдсея (2002) описывается, как с помощью компьютерной программы PhotoShop ученые создавали детские «фотографии» испытуемых, на которых те были участниками каких-то вымышленных ситуаций (таких как, например, полет на воздушном шаре). Затем испытуемым предлагали рассказать об этом событии более подробно, и большинство из них «вспоми­нало» множество точных деталей несуществующей ситуации .

Еще один метод позволяет имплантировать ложные воспоминания о маловероятных или практически невозможных событиях. Его, в частности, продемонстрировали в ходе исследования, связанного с имплантацией воспоминания о встрече с кроликом Багзом Банни в Диснейленде. Испытуемым, ранее бывавшим в Диснейленде, демонстрировали поддельный рекламный ролик студии Disney с Багзом Банни в главной роли. Через некоторое время с испытуемыми проводили беседу, в ходе которой их просили рассказать про Диснейленд. В результате 16 процентов испытуемых были убеждены в личной встречи с Багзом Банни в Диснейленде. Однако едва ли такая встреча могла иметь место, так как Багз Банни - персонаж другой студии, Warner Brothers, и поэтому не мог находиться в Диснейленде. Среди тех, кто описывал личную встречу с Багзом, 62 процента говорили о том, что пожали кролику лапу, а 46 процентов припомнили, как обняли его. Остальные вспоминали о том, как потрогали его за ухо или за хвост или даже услышали его коронную фразу («В чем дело, Док?»). Данные воспоминания были эмоционально окрашены и насыщены осязательными подробностями, что говорит о признании ложного воспоминания в качестве своего собственного .

Доказав, что имплантация ложных воспоминаний возможна, психологи задумались над следующим вопросом: влияют ли усвоенные ложные воспоминания на мысли и дальнейшее поведение субъекта. Был проведен эксперимент, в ходе которого у испытуемых вызвали уверенность в том, что в детстве они отравились определенными продуктами . В первой группе испытуемым сообщили, что причиной отравления стали сваренные вкрутую куриные яйца, а во второй - маринованные огурцы. Чтобы испытуемые поверили в это, им предложили пройти опрос, а потом сообщили, что их ответы проанализировала специальная компьютерная программа, которая пришла к выводу, что они в детстве пострадали от отравления одним из этих продуктов. Убедившись, что у обеих групп испытуемых сформировалось стойкое убеждение в том, что отравление действительно имело место в прошлом, ученые предположили, что это ложное воспоминание повлияет на дальнейшее поведение этих людей, в частности, заставит их избегать определенного продукта. Испытуемым предложили пройти еще один опрос, в ходе которого им надо было представить себе, что их пригласили на вечеринку, и выбрать угощения, которые им хотелось бы съесть. В результате выяснилось, что участники эксперимента склонны избегать блюд, в приготовлении которых используется тот продукт, от которого они якобы пострадали в детстве. Так было доказано, что формирование ложных воспоминаний действительно может повлиять на последующие мысли или поведение человека.

Таким образом, человеческая память демонстрирует необычайную гибкость, что напрямую отражается на структуре наших воспоминаний. Все люди способны стать жертвами ложных воспоминаний, вплоть до того, что в нашу память можно имплантировать воспоминания о событиях, которые на первый взгляд кажутся совершенно невозможными. Эти воспоминания способны изменить наши представления о собственном прошлом, прошлом других людей, а также могут значительно повлиять на наши мысли и поведение.

Кристина Рубанова

Библиография

Лофтус Э. Ф. Ложные воспоминания /Сокр. пер. с англ. Я. Варваричевой по изд.: Loftus, E. F. Make-Believe Memories // American Psychologist, 58. - 2003. - P. 864–873.

Люсин Д.В., Ушаков Д.В. Социальный интеллект: теория, измерение, исследования. - М.: Институт психологии РАН. - 2004.

Нуркова В.В. Доверчивая память: как информация включается в систему автобиографических знаний //Когнитивные исследования: сборник научных трудов. Т. 2 /Под ред. Соловьева В.Д. и Черниговской Т.В. - М.: Институт психологии РАН, 2008. - С. 87-102.

Нуркова. В.В. Свершение продолжается: Психология автобиографической памяти личности. - М.: УРАО, 2000.

Нуркова В.В. Созидание прошлого: к вопросу о потенциале автобиографической мнемотерапии //Московский психотерапевтический журнал. - М., 2005. - №1.

Нуркова В.В., Бернштейн Д.М., Лофтус Э.Ф. Эхо взрывов: сравнительный анализ воспоминаний москвичей о террористических актах 1999 г. (Москва) и 2001 г. (Нью-Йорк) //Психологический журнал. - М., 2003. - Т. 24. No 1. - С. 67-73.

Яксина И.А. Можно ли изменить прошлое: целенаправленное переосмысление жизни или искажение прошлого в настоящем? //Психология. Социология. Педагогика. - М., 2011. - №1. - С. 68-72.

Bernstein D.M., Loftus E.F. Lingering difficulties distinguishing true from false memories //Neuro-Psychoanalysis. - 2002. - 4, №2. - P. 139-141.

Bower, Gordon H. Mood and Memory //American Psychologist. - February 1981. - Vol. 36, №2. - P. 129–148.

Braun K. A., Ellis R., Loftus E. F. Make my memory: How advertising can change our memories of the past //Psychology and Marketing. - 2002. - №19. - P. 1–23.

Forgas J. P., Bower G. H. Mood Effects on Person-Perception Judgments //Journal of Personality and Social Psychology. - 1987. - Vol. 53, №1. - Р. 53–68.

Loftus, E. F. Eyewitness testimony. - Cambridge, MA: Harvard University Press, 1996 (original work published 1979)

Loftus E. F., Hoffman H. G. Misinformation and memory: The creation of memory //Journal of Experimental Psychology: General. - 1989. - №118. - P. 100–104.Loftus E. F., Hoffman H. G. Misinformation and memory: The creation of memory //Journal of Experimental Psychology: General. - 1989. - №118. - P. 100–104.

Loftus E. F., Pickrell J. E. The formation of false memories //Psychiatric Annals. - 1995. - №25. - P. 720–725. Polage, Danielle C. Fabrication inflation increases as source monitoring ability decreases //Acta Psychologica. - February 2012. - Volume 139, Issue 2. - P. 335-342.

Scoboria A., Mazzoni G., Kirsch I., Milling L. S. Immediate and persisting effects of misleading questions and hypnosis on memory reports //Journal of Experimental Psychology. - 2002. - №8. - P. 26–32.

Wade K. A., Garry M., Read J. D., Lindsay D. S. A picture is worth a thousand lies //Psychonomic Bulletin and Review. - 2002. - №9. - P. 597–603.

Когнитивные искажения - это систематические ошибки мышления, влияющие на суждения и решения. Примеров подобных ловушек существует , и некоторые из них связаны с ошибками нашей памяти.

Мысль о том, что будущее непредсказуемо, каждый день опровергается той лёгкостью, с которой, как нам кажется, можно объяснить прошлое.

Даниэль Канеман, израильско-американский психолог, лауреат Нобелевской премии

11. Целесообразность выбора

Мы запоминаем и преувеличиваем положительные характеристики выбранного товара, игнорируя отрицательные аргументы.

По сути, мы просто оправдываем свой выбор, даже если он был не самым удачным.

Можно привести пример из жизни: выбирая между несколькими товарами и купив только один, мы будем помнить его характеристики лучшими, чем они есть на самом деле, забывая о недостатках. В то время как о товаре, который мы не купили, мы будем помнить скорее в негативном ключе, делая акцент именно на недостатках.

12. Эффект контекста

Мы вспоминаем отдельные элементы в контексте обобщающего события или ситуации. В нашей памяти сохраняется совокупность внешних факторов и наших собственных ощущений и восприятий. Так, например, студенту проще будет сдавать и воспроизводить выученную информацию, если подготовка к нему проходила в помещении, близком по интерьеру к экзаменационной аудитории.

Этот эффект работает, когда мы вспоминаем конкретное место, время года или даже определённый запах. Вместе с ними в памяти может возникнуть любая деталь, ассоциирующаяся с тем или иным эпизодом жизни.

Эта ловушка памяти - благодатная почва для маркетологов. Потребители охотнее покупают те товары, знакомство с которыми произошло в приятной обстановке. Ведь они запоминают не только продукт, но и всё, что его окружало, а также собственное эмоциональное состояние.

13. Эффект сглаживания и заострения

При сглаживании информация хранится в в упрощённом виде, без конкретики и деталей. Мы запоминаем контекст и общие данные.

При заострении дела обстоят ровно наоборот: мы запоминаем отдельные фрагменты и выделяем существенные детали имеющейся в памяти информации.

14. Эффект затухания негативных воспоминаний

Мы быстрее и охотнее забываем плохое, чем хорошее. Исследователи полагают The Fading Affect Bias: But What the Hell Is It For?” , что это необходимо для нашей самооценки и стимуляции позитивных эмоций.

Однако эффекту затухания не подвержены люди, склонные к депрессии.

Эта ловушка памяти - своеобразная защита от отрицательных воспоминаний. Она помогает сформировать позитивное мышление и усилить мотивацию.