"Атака мертвецов". "Газовые гонки" Первой мировой войны

К середине весны 1915 года каждая из стран — участниц Первой мировой войны стремилась перетянуть преимущество на свою сторону. Вот и Германия, терроризировавшая своих врагов с неба, из-под воды и на суше, попыталась найти оптимальное, но не совсем оригинальное решение, задумав применить супротив супостатов химическое оружие — хлор. Эту идею немцы позаимствовали у французов, которые еще в начале 1914 года пытались использовать в качестве оружия слезоточивый газ. В начале 1915 года это попробовали сделать и немцы, которые быстро поняли, что на поле газы раздражающего действия — вещь весьма неэффективная.

Поэтому немецкая армия прибегла к помощи будущего нобелевского лауреата по химии Фрица Габера, который разработал методы использования защиты от таких газов и методы их применения в бою.

Габер был большим патриотом Германии и даже перешел из иудаизма в христианство, чтобы показать свою любовь к стране.

Впервые применить отравляющий газ — хлор — германская армия решила 22 апреля 1915 года в ходе битвы около реки Ипр. Тогда военные распылили около 168 т хлора из 5730 баллонов, каждый из которых весил примерно 40 кг. При этом Германия нарушала подписанную ей в 1907 году в Гааге Конвенцию о законах и обычаях сухопутной войны, один из пунктов которой гласил, что против противника «воспрещается употреблять яд или отравленное оружие». Стоит отметить, что Германия в то время тяготела к нарушению различных международных соглашений и договоренностей: в 1915 году она вела «неограниченную подводную войну» — немецкие подводные лодки топили гражданские суда вопреки Гаагской и Женевской конвенциям.

«Мы не верили своим глазам. Зеленовато-серое облако, опустившись на них, становилось желтым по мере своего распространения и опаляло на своем пути все, до чего касалось, заставляя растения гибнуть. Среди нас, шатаясь, появились французские солдаты, ослепленные, кашляющие, тяжело дышащие, с лицами темно-багрового цвета, безмолвные от страданий, а позади них в отравленных газом траншеях остались, как мы узнали, сотни их умирающих товарищей», — вспоминал произошедшее один из британских солдат, наблюдавший ипритовую атаку со стороны.

В результате газовой атаки погибли около 6 тыс. человек со стороны французов и британцев. При этом пострадали и немцы, на которых из-за изменившегося ветра снесло часть распыленного ими газа.

Однако достигнуть главной задачи и прорвать линию фронта Германии не удалось.

Среди тех, кто участвовал в битве, был и молодой ефрейтор Адольф Гитлер. Правда, находился он в 10 км от места, где распылили газ. В этот день он спас своего раненого товарища, за что впоследствии был награжден Железным крестом. При этом он был лишь недавно переведен из одного полка в другой, что и спасло его от возможной гибели.

Впоследствии Германия начала применять артиллерийские снаряды с фосгеном — газом, от которого не существует антидота и который при должной концентрации вызывает смерть. В разработках продолжал активно участвовать Фриц Габер, жена которого покончила с собой после получения вестей с Ипра: она не могла вынести того, что ее муж стал архитектором стольких смертей. Будучи химиком по образованию, она по достоинству оценила тот кошмар, который помог создать ее супруг.

Немецкий ученый не остановился на достигнутом: под его руководством было создано отравляющее вещество «циклон Б», которое впоследствии применялось для массовых убийств узников концлагерей в ходе Второй мировой.

В 1918 году исследователь даже получил Нобелевскую премию по химии, хотя за ним и устоялась довольно противоречивая репутация. Впрочем, он никогда и не скрывал, что абсолютно уверен в том, что делает. Вот только патриотизм Габера и его еврейское происхождение сыграли с ученым злую шутку: в 1933 году он вынужден был бежать из нацистской Германии в Великобританию. А спустя год умер от инфаркта.

В 1939 году, планируя нападение на Польшу и предвидя возможное вступление в войну на её стороне Великобритании и Франции, руководство Третьего рейха решило обезопасить себя с востока — в августе между Германией и СССР был заключён Договор о ненападении, разделивший сферы интересов сторон в Восточной Европе. 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, Великобритания и Франция объявили войну Германии. 17 сентября Советский Союз ввёл войска в Западную Украину и Западную Белоруссию и позднее присоединил эти территории. Между Германией и СССР появилась общая граница. В 1940 году Германия захватила Данию, Норвегию, Бельгию, Нидерланды, Люксембург и нанесла поражение Франции. Победы вермахта породили в Берлине надежды на скорое завершение войны с Англией, что позволило бы Германии бросить все силы на разгром СССР. Однако Германии не удалось принудить Великобританию к заключению мира. Война продолжалась.

Решение о войне с СССР и общий план будущей кампании были оглашены Гитлером на совещании с высшим военным командованием 31 июля 1940 года, вскоре после победы над Францией. Фюрер планировал к концу 1941 года ликвидировать Советский Союз.

Ведущее место в планировании войны Германии против СССР занял генеральный штаб сухопутных войск (ОКХ) вермахта во главе с его начальником генерал-полковником Ф. Гальдером. Наряду с генштабом сухопутных войск активную роль в планировании «восточного похода» играл штаб оперативного руководства верховного главнокомандования вооружённых сил Германии (ОКВ) во главе с генералом А. Йодлем, получавшим указания непосредственно от Гитлера.

18 декабря 1940 года Гитлер подписал директиву № 21 верховного главнокомандования вермахта, получившую условное наименование «Вариант Барбаросса» и ставшую основным руководящим документом в войне против СССР. Вооружённым силам Германии ставилась задача «разгромить Советскую Россию в ходе одной кратковременной кампании», для чего предполагалось использовать все сухопутные войска за исключением тех, которые выполняли оккупационные функции в Европе, а также примерно две трети ВВС и небольшую часть ВМС. Стремительными операциями с глубоким и быстрым продвижением танковых клиньев германская армия должна была уничтожить находившиеся в западной части СССР советские войска и не допустить отхода боеспособных частей в глубь страны. В дальнейшем, быстро преследуя противника, немецкие войска должны были достичь линии, откуда советская авиация была бы не в состоянии совершать налеты на Третий рейх. Конечная цель кампании — выйти на линию Архангельск — Волга — Астрахань.

В качестве ближайшей стратегической цели войны против СССР были поставлены разгром и уничтожение советских войск в Прибалтике, Белоруссии и на Правобережной Украине. Предполагалось, что в ходе этих операций вермахт достигнет Киева с укреплениями восточнее Днепра, Смоленска и района южнее и западнее озера Ильмень. Дальнейшая цель заключалась в том, чтобы своевременно занять важный в военном и экономическом отношении Донецкий угольный бассейн, а на севере — быстро выйти к Москве. К операциям по взятию Москвы директива требовала приступить лишь после уничтожения советских войск в Прибалтике, захвата Ленинграда и Кронштадта. Задача германских ВВС заключалась в срыве противодействия советской авиации и поддержке собственных наземных войск на решающих направлениях. От военно-морских сил требовалось обеспечивать оборону своего побережья, не допуская прорыва советского флота из Балтийского моря.

Начало вторжения было намечено на 15 мая 1941 года. Предполагаемая продолжительность основных боевых действий составляла по плану 4—5 месяцев.

С завершением разработки общего плана войны Германии против СССР оперативно-стратегическое планирование было перенесено в штабы видов вооружённых сил и объединений войск, где разрабатывались более конкретные планы, уточнялись и детализировались задачи войскам, определялись мероприятия по подготовке к войне вооружённых сил, экономики, будущего театра военных действий.

Германское руководство исходило из необходимости обеспечить разгром советских войск на всём протяжении линии фронта. В результате задуманного грандиозного «пограничного сражения» у СССР не должно было оставаться ничего, кроме 30−40 резервных дивизий. Этой цели предполагалось достичь наступлением по всему фронту. Основными оперативными линиями были признаны московское и киевское направления. Их обеспечивали группы армий «Центр» (на фронте 500 км сосредотачивалось 48 дивизий) и «Юг» (на фронте 1250 км сосредотачивалось 40 немецких дивизий и значительные силы союзников). Группа армий «Север» (29 дивизий на фронте 290 км) имела задачу обеспечивать северный фланг группы «Центр», захватить Прибалтику и установить контакт с финскими войсками. Общее число дивизий первого стратегического эшелона, с учётом финских, венгерских и румынских войск, составляло 157 дивизий, из них 17 танковых и 13 моторизованных, и 18 бригад.

На восьмые сутки немецкие войска должны были выйти на рубеж Каунас — Барановичи — Львов — Могилев-Подольский. На двадцатые сутки войны они должны были захватить территорию и достигнуть рубежа: Днепр (до района южнее Киева) — Мозырь — Рогачёв — Орша — Витебск — Великие Луки — южнее Пскова — южнее Пярну. После этого следовала пауза продолжительностью двадцать дней, во время которой предполагалось сосредоточить и перегруппировать соединения, дать отдых войскам и подготовить новую базу снабжения. На сороковой день войны должна была начаться вторая фаза наступления. В ходе её намечалось захватить Москву, Ленинград и Донбасс.

В связи с решением Гитлера расширить масштабы операции «Марита» (нападение на Грецию), для которой потребовалось привлечение дополнительных сил, в середине марта 1941 года в план войны против СССР были внесены изменения. Выделение дополнительных сил для Балканской кампании потребовало перенесения начала операции на более поздний срок. Все подготовительные мероприятия, включая переброску подвижных соединений, необходимых для наступления в первом оперативном эшелоне, требовалось завершить приблизительно к 22 июня.

Для нападения на СССР к 22 июня 1941 года было создано четыре группы армий. С учётом стратегического резерва группировка для действий на Востоке состояла из 183 дивизий. Группа армий «Север» (командующий — генерал-фельдмаршал Вильгельм Риттер фон Лееб) была развёрнута в Восточной Пруссии, на фронте от Мемеля до Голдапа. Группа армий «Центр» (командующий — генерал-фельдмаршал Федор фон Бок) занимала фронт от Голдапа до Влодавы. Группа армий «Юг» (командующий — генерал-фельдмаршал Герд фон Рундштедт), в оперативном подчинении которой находилось Командование сухопутных войск Румынии, занимала фронт от Люблина до устья Дуная.

В СССР на базе военных округов, находившихся на западной границе, согласно решению Политбюро ЦК ВКП (б) от 21 июня 1941 года, было создано 4 фронта. 24 июня 1941 года был создан Северный фронт. Согласно справке, составленной накануне войны заместителем начальника Генерального штаба РККА генералом Ватутиным, всего в составе сухопутных войск имелось 303 дивизии, из них в составе группировки для действий на Западе 237 дивизий (из них 51 танковая и 25 моторизованных). Группировка для действий на Западе была выстроена в три стратегических эшелона.

Северо-Западный фронт (командующий генерал-полковник Ф. И. Кузнецов) был создан в Прибалтике. Западный фронт (командующий генерал армии Д. Г. Павлов) был создан в Белоруссии. Юго-Западный фронт (командующий генерал-полковник М. П. Кирпонос) был создан на Западной Украине. Южный фронт (командующий генерал армии И. В. Тюленев) был создан в Молдавии и на Южной Украине. Северный фронт (командующий генерал-лейтенант М. М. Попов) был создан на базе Ленинградского военного округа. Балтийский флот (командующий адмирал В. Ф. Трибуц) дислоцировался в Балтийском море. Черноморский флот (командующий вице-адмирал Ф. С. Октябрьский) дислоцировался в Чёрном море.

Первая газовая атака в Первой мировой войне, кратко говоря, была организована французами. Но отравляющие вещества впервые применили германские военные.
В силу различных причин, в частности использования новых видов оружия, Первая мировая война, которую планировалось закончить за несколько месяцев, быстро переросла в позиционный, «окопный» конфликт. Подобные боевые действия могли продолжаться сколько угодно долго. Чтобы хоть как-то изменить ситуацию и выманить противника из окопов и осуществить прорыв фронта, и стало применяться всевозможное химическое оружие.
Именно газы стали одной из причин огромного количества жертв в Первой мировой войне.

Первый опыт

Уже в августе 1914, практически в первые дни войны, французы в одном из боев воспользовались гранатами, наполненными этилбромацетатом (слезоточивым газом). Они не вызывали отравления, но на некоторое время способны были дезориентировать противника. По сути это была первая боевая газовая атака.
После того, как запасы этого газа истощились, французские войска начали применять хлорацетат.
Германцы, которые очень быстро перенимали передовой опыт и то, что могло способствовать осуществлению их планов, взяли этот метод борьбы с противником на вооружение. В октябре того же года они попробовали применить снаряды с химическим раздражителем против британских военных у деревни Нев-Шапель. Но малая концентрация вещества в снарядах не дала ожидаемого эффекта.

От раздражающих к отравляющим

22 апреля 1915. Этот день, кратко говоря, вошел в историю, как один из самых черных дней Первой мировой войны. Именно тогда германские войска провели первую массовую газовую атаку с применением не раздражающего, а отравляющего вещества. Теперь их целью было не дезориентировать и обездвижить врага, а уничтожить его.
Произошло это на берегу реки Ипр. 168 тонн хлора было выпущено германскими военными в воздух, в сторону расположения французских войск. Ядовитое зеленоватое облако, за которым в специальных марлевых повязках шли германские солдаты, привело франко-английскую армию в ужас. Многие бросились бежать, без боя сдавая свои позиции. Другие, вдохнув отравленные воздух падали замертво. В итоге в тот день пострадало более 15 тыс. человек, 5 тыс. из которых погибли, а во фронте образовалась брешь шириной более 3 км. Правда воспользоваться полученным преимуществом германцы так и не смогли. Побоявшись наступать, не имея никаких резервов, они позволили англичанам и французам вновь заполнить разрыв.
После этого германцы еще неоднократно пытались повторить свой столь удачный первый опыт. Однако ни одна из последующих газовых атак уже не принесла такого эффекта и стольких жертв, так как теперь все войска снабжались индивидуальными средствами защиты от газов.
В ответ на действия Германии при Ипре, вся мировая общественность тут же выразила свой протест, однако остановить использование газов уже было невозможно.
На Восточной фронте, против русской армии германцы также не преминули использовать свое новое оружие. Произошло это на реке Равке. В результате газовой атаки здесь было отравлено около 8 тыс. солдат российской императорской армии, более четверти из них скончались от отравления в ближайшие сутки после атаки.
Примечательно то, что сначала резко осудив Германию, через некоторое время уже практически все страны Антанты стали использовать химические отравляющие вещества.

Первый британский танк Mark I.

К концу 1916 года на полях сражений господствовала артиллерия и пулеметы. Артиллерия заставила противоборствующие стороны поглубже окапываться, а пулеметные очереди начинали косить, поднявшуюся в атаку, пехоту противника. Война превратилась в позиционную и на много километров протянулись окопные линии вдоль фронта. Казалось выхода из такого положения нет, но 15 сентября 1916 года после полугодичной подготовки, англо-французская армия начала наступление на севере Франции. В историю это наступление вошло как "Битва на реке Сомме". Эта битва знаменательна те только тем, что удалось откинуть немецкие войска на несколько километров, но и тем, что впервые в сражении приняли участие английские танки.

Н аступление союзников на реке Сомма началось 15 сентября 1916 года после массированной и длительной артиллерийской подготовки, в результате которой планировалось уничтожить инженерные оборонительные сооружения немцев. Британским солдатам даже внушали, что все, что им надо сделать, это пешком пройтись в сторону обороны немцев и захватить их позиции. Но не смотря на это, наступление забуксовало: немецкие позиции практически не пострадали от артиллерийских ударов, а их армия в обороне по-прежнему оставалась боеспособной. Армия Антанты истекала кровью, пытаясь прорвать немецкие позиции, но все усилия тратились совершенно напрасно. Тогда вновь назначенный английский главнокомандующий генерал Дуглас Хейг решил пустить в ход новое оружие - танки, только что доставленные на фронт. Старый военный относился к новинке с большими сомнениями, но положение на фронте обязывало бросить в бой последние козыри.

Хейга убеждали, что время для наступления он выбрал неподходящее. Осенние дожди довольно сильно размочили землю, а танкам нужен твердый грунт. Наконец, - и это самое главное - танков еще слишком мало, всего несколько десятков. Но выхода другого не было.

Первым британским танком, который принял боевое крещение в Битве на Сомме, был тяжелый танк Mark I, который имел вооружение: две нарезные 57-мм пушки модели Six Pounder, Single Tube, два 7,7-мм пулемёта «Гочкисс» M1909 с воздушным охлаждением ствола, размещавшихся позади пушек в спонсонах, а так же один такой пулемёт размещался в лобовой части танка и обслуживался командиром, и в ряде случаев ещё один пулемёт устанавливался в корме танка. Экипаж такого танка состоял из 8 человек.

49 танков Mark I получили приказ двинуться к передовым позициям. Была темная ночь. Стальные громады ползли, как черепахи, в ту сторону, где поминутно загорались в небе осветительные ракеты. Через 3 часа марша, на места, указанные для сосредоточения, явились только 32 машины: 17 танков застряли по дороге или встали из-за различных неполадок.

Заглушив двигатели, танкисты возились возле своих стальных коней. Заливали масло в моторы, воду в радиаторы, проверяли тормоза и оружие, наполняли баки бензином. За полтора часа до рассвета экипажи снова завели моторы, и машины поползли на противника...

Британский танк Mark I после наступления на реке Сомма, 25 сентября 1916 года.

На рассвете показались немецкие окопы. Сидевшие в них солдаты были поражены видом странных машин. Однако хваленая немецкая дисциплина взяла верх, и они открыли ураганный огонь из винтовок и пулеметов. Но пули не причиняли танкам никакого вреда, отскакивая от бронированных стенок, как горох. Подойдя поближе, танки сами открыли огонь из своих пушек и пулеметов. От града снарядов и пуль, выпускаемых с малой дистанции, немцам стало жарко. Но они не дрогнули, надеясь, что неуклюжие машины застрянут в многорядном проволочном заграждении, установленном перед окопами. Однако проволока для танков не составляла никакого препятствия. Они легко подминали ее своими стальными гусеницами, как траву, или рвали, как паутину. Тут немецких солдат охватил настоящий ужас. Многие из них стали выскакивать из окопов и бросались бежать. Другие поднимали руки, сдаваясь в плен. Вслед за танками, прячась за их броней, шла английская пехота.

У немцев не было машин похожих на танки и вот почему эффект от первого массированного боевого применения танков превзошел все ожидания.

Одним из критических дней Сталинградской битвы стало 23 августа 1942 года, когда 14-й танковый корпус Вермахта под командованием генерала фон Виттерсгейма прорвался к Волге. За 11 часов, проходя в среднем по 5–6 км в час, танки 16-й Вестфальской танковой дивизии, находившейся на острие атаки, почти не встретив сопротивления, преодолели 50–60 км и на участке шириной в несколько километров вышли к Волге севернее Латошинки

Сталинградская битва стала крупнейшим сухопутным сражением в истории человечества – более полугода на маленьком клочке земли миллионы людей уничтожали друг друга при помощи стрелкового оружия, тысяч самолётов, танков и десятков тысяч орудий. Почти все здания и сооружения города были разрушены, при этом с обеих сторон погибло более двух миллионов человек. Точные же цифры жертв этой битвы неизвестны до сих пор и не будут известны уже никогда.
Одним из критических и самых кровавых дней этой битвы стало 23 августа 1942 года, когда 14-й танковый корпус Вермахта (одна танковая и две моторизированных дивизии) под командованием генерала фон Виттерсгейма прорвался к Волге. В форсировании Дона корпус участия не принимал – его переправили в районе Песковатки на уже захваченный плацдарм. Танки по понтонному мосту длиной 140 метров переправлялись на участок берега, удерживаемый пехотинцами 51-го пехотного корпуса Вермахта, и рассредоточивались на нём.

23 августа 1942 года в 4:30, после авианалёта и артиллерийской подготовки, 14-й танковый корпус в составе около 200 танков и 300 автомашин перешёл в наступление, прорвав слабую линию обороны частей 62-й армии. Расстояние от Дона до Волги корпус Виттерсгейма преодолевал по кратчайшему пути – там, где ещё при Петре Первом планировалось строить Волго-Донской канал. За 11 часов, проходя в среднем по 5–6 км в час, танки 16-й Вестфальской танковой дивизии, находившейся на острие атаки, почти не встретив сопротивления, преодолели 50–60 км и на узком участке шириной в несколько километров вышли к Волге севернее Латошинки. Южнее станции Котлубань немцы перерезали железную дорогу Сталинград-Фролово и закрепились на захваченных позициях, обеспечив оборону образовавшегося коридора от возможных атак с севера и юга.

Стремительное продвижение немецкой бронетехники сдерживали очаги сопротивления, которое оказывали немногие советские подразделения выдвигавшейся к передовой 87-й стрелковой дивизии. Подразделения немецкой мотопехоты оставались для блокирования и подавления этих очагов, а также временного обеспечения безопасности флангов 14-го танкового корпуса, в то время как танки 16-й дивизии прорывались дальше и уже в 15:00 были в полукилометре от Волги. Вот что писал об этом эпизоде Пауль Карель в своей книге «Сталинград. Крах операции «Блау»:

«После полудня, ближе к вечеру, командир головного танка кричал в ларингофон командирам других боевых машин: «Справа очертания Сталинграда!»

Но продолжение наступления на северные окраины города, где располагался целый ряд предприятий, для немцев оказалось затруднительным.

Дело в том, что для прикрытия от атак с воздуха железнодорожной и авто-гужевых переправ, Сталинградского тракторного завода (далее – СТЗ), производившего танки, и завода «Баррикады», на котором изготавливались пушки, здесь были размещены батареи 1077-го и 1078-го зенитных артиллерийских полков (далее – ЗенАП). Большой проблемой зенитчиков стало то, что перед ними не было ни пехотных, ни каких-либо других позиций советских войск – наступления противника здесь не ждали. Кроме того, зенитки не были снабжены бронированными щитами, которые могли бы уберечь расчёты от разрывов снарядов, а на вооружении многих батарей находились малокалиберные зенитные автоматические пушки, чьи 20- и 37-мм снаряды были бесполезны для борьбы со средними немецкими танками.

Группировка зенитной артиллерии среднего калибра (76- и 85-мм) ПВО Сталинграда к 23 августа 1942 года. В схеме есть неточности и не указаны батареи малокалиберной зенитной артиллерии

Источник – «Войска противовоздушной обороны страны» - М.: Военное издательство, 1968

Положение зенитчиков осложнялось и тем, что 23 августа по приказу Гитлера была осуществлена одна из самых кровавых акций устрашения времен той войны – бомбардировка Сталинграда. В первой половине дня активной бомбардировке группами по 5–15 самолётов подверглась именно северная часть города – немецкие самолеты атаковали позиции зенитчиков, СТЗ и завод «Баррикады». К 14:00 батареи 1077-го ЗенАПа отразили до 150 самолетоналетов, сбив при этом 7 самолетов противника. В своей книге «Я была на войне» М.И. Матвеева, в то время – разведчица 748-го ЗенАПа, вспоминает:

«Первая половина дня. Налеты в нашем секторе обычные. Группы небольшие. Чуть почаще, чем раньше. Полк встречает их огнем отдельных батарей… На севере по-прежнему сильно бомбят. Пыль, дым заволокли цеха Тракторного, «Баррикады». Латошинки от нас не видно. Но тоже, наверно, бомбят».

Несколько позднее, в 16 часов 18 минут начался налет на Сталинград, ставший случаем самого массового применения бомбардировочной авиации за всю историю человечества. 4-й и 8-й корпуса Люфтваффе бомбили город, за сутки совершив до 2000 самолето-вылетов и сбросив 1000 тонн бомб. Одна только бомбардировочная эскадра KG51 «Эдельвейс» пять раз поднималась в воздух в полном составе. Город горел – из разбитых нефтеналивных цистерн, установленных на берегу Волги, в воду вылились тысячи тонн нефтепродуктов. Река запылала, а вместе с ней горели заводы и фабрики. Стирались с лица земли не только предприятия, воинские части или инфраструктура города, но и гражданские объекты, в том числе – жилищный фонд. Вспоминает М.И. Матвеева:

«Их уже видно. И курсом 90, и курсом 180, и 45, и 125, и… со всех сторон. «Хейнкели». Эти выше всех. «Дорнье». Тоже высоко. За ними – ниже еще, и еще, и еще. «Юнкерсы-88», «Юнкерсы-87» – весь альбом немецких самолетов, по которому мы когда-то изучали их… И по нему плывут, плывут, плывут самолеты. От горизонта до зенита… Бомбы рвутся уже в центре города, на берегу Волги. Первые попали в хорошо знакомые мне и видимые с Дар-Горы здания. Дом пионеров и роддом на Пушкинской… Крыша роддома рухнула, из окон вырываются языки пламени».

Августовский зной благоприятствовал распространению пожаров, и Сталинград был практически стёрт с лица земли. Точные потери среди мирных жителей и защитников города в этот день неизвестны до сих пор, общепринятым считается число в 40 тысяч человек.

В это время около 15:00 к позициям 12-й батареи 1087-го ЗенАП, прикрывавшей железнодорожную и автогужевую переправы у посёлка Латошинка, вышли первые тридцать танков 16-й дивизии генерал-полковника Хубе. Командир батареи лейтенант М.А. Баскаков сообщил на КП полка:

«Танки противника находятся в 500 метрах западнее ОП (предположительно – огневой позиции) в лощине. Батарея заняла противотанковую оборону. Приказ не допустить немцев к Волге выполним. Будем сражаться до последней капли крови».

Но выполнить этот приказ было практически невозможно – у зенитчиков оставалось слишком мало снарядов, да и малокалиберные зенитные орудия батареи могли нанести мало вреда наступавшим немецким танкам Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfv.IV. Тем не менее, батарея открыла огонь по немецкой бронетехнике. Когда же танки достигли артиллерийских позиций, в ход пошло стрелковое оружие и ручные гранаты. Почти все батарейцы (43 человека) погибли. Интересно, что паромная переправа работала весь вечер, и даже ночью на левый берег Волги переправлялись грузы. Немецкие танки и орудия не могли свободно появиться на высоком правом берегу, так как легко уничтожались огнём кораблей Волжской флотилии и артиллерии, стрелявшей с противоположного берега.

Расчёт 37-мм автоматической зенитной пушки 61-К на боевой позиции в районе Сталинграда

24 августа в 8 часов утра последним рейсом от правого берега у Латошинки уходили паром и катер «Рутка». Матросам парома пришлось рубить концы, так как немцы, ночью занявшие позиции на берегу, открыли огонь из танковых пушек, пулемётов и ручного стрелкового оружия. В результате этого обстрела на пароме погибших не было, а на «Рутке» погиб матрос.

Неожиданное появление немецких танков на берегу Волги вызвало у руководства города настоящий переполох. Командующий Юго-Восточным фронтом генерал-полковник А.И. Ерёменко писал:

«Звонок телефона прервал мои мысли. Говорил товарищ Малышев со Сталинградского тракторного… Он сообщил:

– С завода наблюдаем бой, идущий севернее города. Зенитчики дерутся с танками. Несколько снарядов уже упало на территории завода. Танки противника движутся на Рынок. Заводу грозит опасность. Наиболее важные объекты мы приготовили к взрыву.

– Пока ничего не взрывать, – ответил я. – Завод оборонять во что бы то ни стало. Нужно немедленно приготовить к бою рабочую дружину и не допустить противника к заводу. К вам уже вышла поддержка.

Затем товарищ Малышев передал трубку генерал-майору Н.В. Фекленко (начальнику Сталинградского автобронетанкового центра – прим. автора), который доложил:

– Я нахожусь в танковом учебном центре, имею до двух тысяч человек и тридцать танков; решил оборонять завод.

– Решение правильное, – отвечаю я. – Назначаю вас начальником боевого участка. Немедленно организуйте оборону завода силами учебного центра и рабочей дружины. К вам перебрасываются две бригады: одна танковая и одна стрелковая».

Тут же были возвращены обратно в Астрахань нефтеналивные танкеры, переправлявшие каспийскую нефть вверх по Волге. В этот же день взорвали с таким трудом построенный понтонный мост через Волгу в районе СТЗ, строительство которого завершили днем ранее. Поступило распоряжение немедленно выдвинуть на северную окраину Сталинграда ополченскую бригаду, сформированную ещё в июле из одного ополченского батальона Кировского района и двух батальонов с завода СТЗ (командовал бригадой инженер-технолог завода Н.Л. Вычугов). Кроме того, на СТЗ перебрасывалась 99-я танковая бригада (далее – ТБ) подполковника П.С. Житнева, которая смогла прибыть на позиции только 25 августа.

Также в помощь заводчанам был отправлен сводный батальон морской пехоты (численностью в 260 человек под командованием капитана 3-го ранга П.М. Телевного), который прибыл на северную окраину СТЗ вечером 23 августа. Интересно, что часть бойцов батальона была вооружена старыми немецкими винтовками, поднятыми с затонувшей баржи. Группа кораблей Волжской флотилии в составе канонерских лодок «Усыскин» и «Чапаев» и пяти бронекатеров (№ 14, 23, 34, 51, и 54, из которых два – с реактивными установками М-13 и М-8), заняла позицию в истоке реки Ахтуба (напротив северной окраины Сталинграда у восточного левого берега Волги). Оттуда корабли оказывали огневую поддержку морской пехоте и ополченцам, действуя по заявкам корректировщиков.

На СТЗ начали формирование танковой роты, которая должна была поддержать бронёй и огнём ополченцев и морпехов. Дело в том, что СТЗ стал единственным из советских танковых предприятий, оказавшимся в зоне боёв, оборудование и кадры которого не были сразу же эвакуированы на Урал или в Сибирь. Производство в его цехах было окончательно остановлено только 13 сентября 1942 года, когда бои шли уже непосредственно на территории завода.

В июле 1942 года СТЗ выпустил 451 танк, а к 20 августа сталинградцы собрали 240 машин. Руководство СССР уделяло заводу особое внимание – 6-го, 11-го, 16-го и 21-го числа каждого месяца его директор должен был рапортовать Государственному комитету обороны о выполнении плана производства. В ночь с 18 на 19 августа в город на Волге прилетел народный комиссар тяжёлого машиностроения В.А. Малышев, чтобы на месте разобраться с проблемами и нуждами СТЗ. Он ещё находился в Сталинграде, когда пришло известие о появлении в нескольких километрах от завода немецких танков.

В связи с бомбардировкой 23 августа на СТЗ работал только сборочный цех, использовавший для сборки танков задел готовых узлов, произведённых другими цехами предприятия. К вечеру была готова танковая рота из 12-ти танков Т-34.

Несмотря на то, что немцы захватили Латошино, сопротивление на северных окраинах Сталинграда им подавить не удалось. В бой с танками вступили 11 советских зенитных батарей, часть из которых была вооружена 76-мм орудиями 3-К и 85-мм орудиями 52-К, чьи снаряды пробивали броню средних танков Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfv.IV.

Основной удар приняли на себя 1-й и 5-й дивизионы 1077-го ЗенАП, прикрывавшие СТЗ с севера. На 3-й батарее был смертельно ранен её командир старший лейтенант Г.В. Гойхман, и его заменил лейтенант И.П. Кошкин. Вскоре и Кошкин был тяжело ранен – ему оторвало кисть руки. Из четырёх орудий батареи было разбито три, но одно остававшееся упорно продолжало обстреливать немецкие танки. До наступления ночи немцам так и не удалось ворваться на позиции зенитчиков.

Ночью автоматчики мотоциклетного батальона 14-й Вестфальской танковой дивизии просочились в тыл батареи. На следующий день немецкий фельдфебель писал домой (цитата приводится по книге Энтони Бивора «Сталинград»):

«Вчера мы дошли до железной дороги… Захватили эшелон с оружием и техникой, который русские не успели разгрузить, а также взяли много пленных, половина из них – женщины. Лица их столь отвратительны, что мы старались вообще на них не смотреть. Слава Богу, операция не заняла много времени».

Зенитчики заняли круговую оборону и продержались до утра, когда они были деблокированы, и батарея с единственным уцелевшим орудием сменила позицию. Согласно боевому донесению, за 23 августа батарея уничтожила 14 танков, одну минометную батарею и до 80 солдат и офицеров противника.

В этот день погиб командир 1-го дивизиона 1077-го ЗенАП старший лейтенант Л.И. Доховник и личный состав его штаба. В критический момент боя немецкие танки прорвались на командный пункт (далее – КП) дивизиона, где артиллеристы не имели средств противотанковой обороны. Тогда Доховник вызвал огонь на себя – огнём артиллерии атака была отбита, но под «дружеским» огнём погибли все находившиеся на КП.

Панцергренадеры 16-й танковой дивизии Вермахта, вышедшие к берегу Волги под Сталинградом

Когда немецкие танки вышли к позициям 4-й батареи 1077-го ЗенАП, расположенным в районе рабочего посёлка Спартановка, она как раз подвергалась авиационному налёту. Получив с наблюдательного пункта донесение о появлении немецкой бронетехники, командир 4-й батареи старший лейтенант Н.С. Скакун приказал выдвинуть первое и второе орудия в заблаговременно подготовленные капониры. Зенитчикам пришлось двумя орудиями отражать воздушный налет, а ещё двумя – наземную атаку. Батарея вела бой полтора часа, зенитчики один за другим выбывали из строя, и к прицелам встали заместитель командира батареи лейтенант Е.А. Дерий и политрук И.Л. Киселев. Согласно боевому донесению, в этот день батарея уничтожила 2 немецких самолёта, 18 танков и 8 автомашин с пехотой противника.

На другую, 5-ю батарею 1077-го ЗенАП под командованием старшего лейтенанта С.М. Черного вышли сразу 80 танков противника. Зенитчики отбили атаку, при этом командир батареи получил тяжёлую контузию, однако не оставил боевого поста. Его примеру последовали и многие другие тяжелораненые зенитчики. Если судить по боевому донесению, батарея подбила 2 самолёта, 15 танков противника, уничтожила десятки немецких солдат и отстояла свои позиции. 8-я батарея сообщила о 8-ми уничтоженных танках и 80-ти автоматчиках.

Расчет советского 76,2-мм зенитного орудия 3-К ведет огонь по наземным целям. На заднем плане видны стволы еще двух таких орудий

Другим батареям повезло меньше. 6-я, под командованием старшего лейтенанта М.В. Рощина, подпустила противника на дистанцию 700 метров и открыла огонь. По боевым донесениям, за полтора часа боя батарея подбила 18 танков, самолёт Хе-111 и 2 грузовика, но когда закончились боеприпасы, уцелевший личный состав был вынужден покинуть боевые позиции, по возможности уничтожив всю оставшуюся к тому времени невредимой материальную часть. Полностью полегла 7-я батарея лейтенанта А. И. Шурина.

Вторую половину 23 и первую половину 24 августа 1077-й ЗенАП вёл неравный бой с превосходящими силами противника и ценой огромных потерь удержал свои позиции. Согласно боевым донесениям, за сутки тяжелейшего боя зенитчики уничтожили и подбили 83 танка, 15 автомашин с пехотой, 2 цистерны с горючим, истребили свыше 3-х батальонов автоматчиков и сбили 14 самолетов противника.

Зарубежные историографы не подтверждают эти цифры, утверждая, что немецкие танкисты, практически не понеся потерь, 23 августа уничтожили 37 советских зенитных орудий. Скорее всего, потери немецких танковых подразделений в советских боевых донесениях были завышены, но и тот факт, что в этот день немецкие танкисты, как ни старались, не смогли прорваться к СТЗ, говорит о том, что огонь советских зенитчиков 1077-го и 1078-го ЗенАП был не таким уж безрезультатным.

Между тем, на заводе заканчивался сбор ополченских истребительных батальонов и их вооружение. Во дворе завода комплектовались 12 танков, на которые в спешке не нанесли номера, а некоторые из них даже не успели окрасить. Формировались и экипажи танков, за рычаги садились танкисты 21-го и 28-го отдельных учебно-танковых батальонов (далее – ОУТБ) – специальных танковых подразделений, где проходили обучение танкисты-фронтовики и выпускники танковых училищ. По некоторым данным, появление немецких войск застало их на танковом полигоне, располагавшемся в полукилометре от завода. Имитировав атаку на учебных танках, танкисты заставили противника ретироваться, тем самым облегчив боевую задачу зенитчикам.

Танкисты ОУТБ зачастую были одеты в грязные синие и чёрные робы, что позднее породило легенду, будто за рычаги отправлявшихся с завода танков садились заводские рабочие. Эта легенда правдива лишь отчасти – для первых двенадцати танков часть механиков-водителей и командиров танков действительно набиралась из заводчан, но воевали они недолго. Уже 25 августа их вернули обратно на СТЗ, так как производство танков не останавливалось, и квалифицированные кадры были нужнее в цехах.

Каждая «тридцатьчетвёрка» должна была уходить на фронт с двойным боекомплектом снарядов. К счастью, на СТЗ хранился огромный запас боеприпасов и вооружений, которыми комплектовались готовые танки. К 23 августа на заводских складах было сконцентрировано 1 тыс. 7,62-мм танковых пулемётов ДТ, 50 тыс. 76-мм снарядов для танковых пушек Ф-24 и 5 млн. 7,62-мм патронов к пулемётам. Патроны и пулемёты хранились на территории завода, а вот склад со снарядами оказался у самой линии внезапно образовавшегося фронта, проходившего в ту ночь по впадавшей в Волгу реке Сухая Мечётка. Река отделяла рабочий посёлок Рынок (северный берег, где находились немцы) от посёлка Спартановка.

Подготовленные к обороне танки снабдили боеприпасами, имевшимися на заводе, но, по воспоминаниям выживших танкистов, в ту ночь они получили боекомплекты, в которых было только по два бронебойных снаряда. К складу, где хранилась основная часть орудийных боеприпасов, отправился сборный отряд, состоявший из военных приёмщиков, «безлошадных» танкистов 21-го и 28-го ОУТБ и рабочих завода. Командовал им инженер-майор Кинжалов. За ночь эти люди переместили почти всё содержимое склада на завод, поэтому в дальнейшем проблем с обеспечением танков боеприпасами не возникало.

С пулемётами у защитников завода тоже возникли определённые проблемы. Дело в том, что на танковых пулемётах ДТ сошки, прицельные планки и мушки не предусмотрены, поэтому заводским «кулибиным» пришлось спешно их изготавливать и приделывать к неприспособленному для этого оружию, чтобы вооружить им пеших ополченцев.

Ополченцы СТЗ на защите своего завода от наступающих немецких войск. Боец на переднем плане вооружен танковым пулеметом ДТ, снабжённым сошками и прицельным устройством, изготовленными на заводе

В помощь защитникам северной окраины Сталинграда была переброшена часть танков вновь формировавшегося 23-го танкового корпуса. Вспоминает Иосиф Миронович Ямпольский (воспоминания опубликованы на сайте iremember.ru):

«23 августа нам зачитали приказ командующего БТВ фронта генерала Штевнева о наступлении на немецкие части, прорвавшиеся в районе поселка Тракторного завода. Город горел после тяжелой бомбежки. Нефть из поврежденных хранилищ загорелась и хлынула к Волге. Река горела в буквальном смысле. Все небо было закрыто сотнями немецких бомбардировщиков. Нашу бригаду зачислили в 23-й танковый корпус, понесший огромные потери в предыдущих июльских боях. Командир корпуса генерал Абрам Матвеевич Хасин лично подошел к каждому командиру, пожал руку, напутствуя в бой. Немецкие танки стояли в полутора километрах от территории заводского поселка и ожидали, пока их пехота подтянется. Если бы они в тот день рванули вперед, не ожидая со своей немецкой пунктуальностью соответствующего приказа, – битвы на Волге возможно бы не было…»

24 августа 1942 года в 4:40 утра боевая группа 16-й танковой дивизии под командованием полковника Крумпена, в состав которой входили танковые, артиллерийские, сапёрные и миномётные части, после обработки авиацией советских позиций двинулась на штурм Спартановки. Но теперь, помимо уцелевших после вчерашнего кровопролитного боя зенитных орудий, по немецким танкам били и советские танки. Заградительный огонь вели и корабли Волжской флотилии, и дивизионы дальнобойной артиллерии, расположенные на левом берегу Волги.

Вскоре в бой двинулись «тридцатьчетвёрки», которые были отремонтированы или собраны на заводе. Командир танка в первой сформированной на СТЗ танковой роте Н.Г. Орлов вспоминал:

«Вдруг налетел командующий бронетанковыми войсками (скорее всего, речь идет о наркоме В.А. Малышеве – прим. автора), говорит: «Немцы прорвались к Волге! Идут прямо на завод!»… Первую команду мы получили двигаться туда и остановить танки у реки. Ну а команды простые: «За мной!», «Вперёд!». Атака была очень мощная. Несколько танков оказалось подбито. Немцы тоже потеряли много танков вместе с экипажами. Мы продвигались узкими колоннами, выгнали немцев оттуда (скорее всего, речь идёт о поселке Спартановка – прим. автора). А затем мой танк наехал на мину, разорвалась гусеница, и танк завертелся на месте. Я вылез из танка и пока бежал к другому, меня ранило. Первая пуля угодила в шлем, сбила меня с ног. Только я встал, вторая пуля попала в плечо. И уже у самого танка, когда командир открывал люк, мне в грудь попала третья пуля, прошла навылет, и у меня в глазах потеменело».

Вспоминает И.М. Ямпольский:

«Там для меня впервые случился встречный бой с немецкими танками. Два из них моему экипажу удалось сжечь».

Летом 1942 года немецкие средние танки уже не были такими беспомощными в боях с советскими Т-34, как за год до этого. В процессе подготовки к летнему наступлению в танковые дивизии Вермахта начали поступать модернизированные Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfv.IV, снабжённые, соответственно, 50-мм танковыми пушками KwK 39 L/60 и 75-мм пушками KwK 40 L/43. До начала летнего наступления 16-я танковая дивизия была укомплектована следующими танками:

• Pz.Kpfv.II – 13 шт.;
• Pz.Kpfw.III с 50-мм орудием KwK 38 L/42 – 39 шт.;
• Pz.Kpfw.III с 50-мм орудием KwK 39 L/60 – 18 шт.;
• Pz.Kpfw. IV с 75-мм орудием KwK 37 L/24 – 15 шт.;
• Pz.Kpfw. IV с 75-мм орудием KwK 40 L/43 – 13 шт.;
• Командирские танки KlPzBefWg (SdKfz 265) – 3 шт.

Часть этой техники была потеряна во время боёв на реке Миус и на Дону, но дивизия постоянно получала пополнение материальной части. Общепризнанным числом танков, имевшихся на вооружении 16-й Вестфальской танковой дивизии к началу боёв за Сталинград, является 200 машин. Таким образом, к северной окраине Сталинграда прорвалось крупное бронетанковое соединение, которое могло принести защитникам города много бед.

Для борьбы с немецкими танками рабочие СТЗ, помимо готовых танков, выкатывали на позиции и танки с неисправной ходовой и даже, через какое-то время, бронекорпуса, на которых не были установлены башни. Неподвижные танки закапывались в капониры и использовались как неподвижные артиллерийские точки, а корпуса – как пулемётные. Вспоминает И.М. Ямпольский:

«Танки были, тракторный завод продолжал выпускать машины почти до конца сентября (на самом деле до 13 сентября – прим. автора). Но использовать танки массированно мы не могли. Обычно рассредоточивались по две-три машины на разных участках для поддержки пехоты. Если танк подбивали, то его окапывали, превращая в ДОТ. А вот немцы перли танковой массой».

Танкисты, артиллеристы, зенитчики, ополченцы и морские пехотинцы 24 августа смогли отбить немецкое нападение и удержать Спартановку за собой. 25 и 27 августа ими предпринимались отчаянные попытки отбить у немцев и поселок Рынок, но каждый раз, захватив его, плохо организованные и не имеющие единого командования моряки и ополченцы вновь откатывались обратно за Сухую Мечетку. Большой проблемой было то, что их командиры плохо координировали свои действия с 99-й ТБ, которая была переброшена на северный фас обороны города. В состав 99-й ТБ были включены танковые подразделения учебных батальонов, уже воевавшие здесь, а в дальнейшем все танки, выпускаемые СТЗ, поступали на пополнение материальной части именно этой бригады.

Немецкий танк Pz.Kpfw.IV Ausf.G, подбитый в районе Сталинградского тракторного завода

Через волгу танки в сталинград 1942

Такое неграмотное ведение боёв приводило к неоправданным потерям среди танкистов, ополченцев и морпехов. Когда 28 августа для рекогносцировки на оборонительные позиции в Спартановке прибыл будущий герой северного сектора обороны Сталинграда командир 124-й стрелковой бригады полковник С.Ф. Горохов, он обнаружил, что морские пехотинцы потеряли до 40 % личного состава (убитыми – 22 человека, ранеными 45 – человек, пропавшими без вести – 54 человека), а рабочие ополченских батальонов деморализованы и многие из них оставили боевые позиции. В результате все имевшиеся в секторе войска, в том числе, и 99-я ТБ (ненадолго, до первых чисел сентября), были подчинены Горохову.

29 августа бригада при поддержке пяти танков 99-й ТБ, роты морской пехоты и бронекатеров отбила, наконец, посёлок Рынок. До конца сражений в Сталинграде этот населённый пункт был неприступным северным пунктом обороны 62-й армии. Это позволило со временем эвакуировать часть оборудования и рабочих СТЗ, а также значительную часть населения Сталинграда. За период с 23 августа по 13 сентября 1942 года рабочие завода собрали и отремонтировали около 200 танков Т-34. Кроме того, в качестве неподвижных огневых точек для армии ими было передано 170 башен и корпусов танка Т-34, вооружённых танковыми пушками и пулемётами.

13 сентября бои начались на территории самого СТЗ, из-за чего работы в цехах пришлось остановить. 14 октября противнику удалось овладеть тракторным заводом и на фронте около 2,5 км прорываться к Волге. 15 октября штаб 6-й армии Вермахта объявил:

«Большая часть тракторного завода в наших руках. Остались лишь небольшие очаги сопротивления позади линии немецких войск» .

Однако от последующего разгрома этот локальный успех 6-ю армию не спас.

19 ноября советские войска начали операцию «Уран», в результате которой уже к 23 ноября все немецкие войска, пребывавшие в Сталинграде и его окрестностях, в том числе и 14-й танковый корпус Вермахта, были окружены. К тому времени корпусом уже командовал бывший командующий 16-й танковой дивизией Хубе, ставший в ноябре того же года генералом. 26 января окружённые в городе немецкие войска были рассечены на две неравные группы: северную, оборонявшуюся в районе СТЗ и завода «Баррикады»; и основную, закрепившуюся в остальных контролируемых немцами частях города.

Расчёт немецкого 50-мм противотанкового орудия PaK 38 на одном из перекрестков Сталинграда

31 января 1943 года командующий 6-й армией фельдмаршал Паулюс подписал капитуляцию, и основная часть оборонявшейся в Сталинграде группировки немецких войск сдалась. Но северная группа отказалась выполнять приказ о сдаче. Только 2 февраля 1943 года, после трёх дней постоянных артиллерийских обстрелов и атак советских войск командующий северной группой генерал-полковник Штрекер подписал текст капитуляции. 21-я армия пленила около 18 тысяч человек, еще 15 тысяч человек сдались 62-й армии – среди них были и немногие уцелевшие танкисты, артиллеристы и пехотинцы 14-го танкового корпуса. Командующего корпусом в плен взять не удалось – в январе 1943 года Хубе по приказу Гитлера покинул Сталинградский котёл на самолёте. Таким образом, оборона Сталинграда , начавшаяся 23 августа 1942 года в районе СТЗ, здесь же и завершилась.

Советские солдаты идут мимо дымящегося немецкого танка Pz.Kpfw. IV в районе Сталинграда