Реформаторы из команды премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана были не в ладах с движением Гюлена, представляющего собой религиозное братство с богатой историей.

Турецкий пролив Босфор длиной 31 километр рассекает надвое древнюю Византию, ныне носящую название Стамбул, и является весьма поучительной метафорой громких турецких скандалов.

Поверхностные течения этого самого оживленного пролива в мире идут с севера на юг, из Черного моря в Средиземное. Но есть и невидимое, подводное течение, идущее с юга на север, которое вопреки всякой логике несет воды из Средиземного моря обратно в Черное, откуда они пришли. По словам геологов, Черное море это «меромиктическое» озеро, 90% объема которого лишено кислорода, и является малосоленым. В отличие от него, Средиземное море очень соленое. Результатом этого является сложная гидрология, о которой стало известно лишь в 1935 году. Течения и встречные течения по сей день озадачивают ученых.

То же самое можно сказать и о турецкой политике. То, что мы видим на поверхности, скрывает под собой сложное взаимодействие течений, находящихся внизу. Внешне Турция это современное государство с политической системой и партиями, которые легко можно принять за европейские или североамериканские.

Ослабить военных

Согласно этой точке зрения, Партия справедливости и развития (ПСР) во главе с премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом стала организацией реформаторов, сумевшей вырвать клыки своенравным военным, организовавшим три переворота в период с 1960 по 1980 годы, и построить в стране крепкую демократию. ПСР пришла к власти в 2002 году, пообещав развивать свободу, покончить с бедностью и положить конец коррупции. До последнего времени многие на Западе расхваливали Турцию и ПСР как пример для Ближнего Востока и исламского мира.

Опять же, согласно такой точке зрения, ПСР, пришедшая к власти как коалиция исламистов и либералов, в последнее время вступила в конфликт с движением Гюлена, представляющим собой влиятельное религиозное братство, которое благодаря своей глобальной сети СМИ, школ и коммерческих предприятий стало серьезным игроком в турецкой политике. Его возглавляет проповедник по имени Фетхуллах Гюлен, уехавший в добровольную ссылку и живущий в Пенсильвании.

Контекст

Дежавю 70-­х: будут ли военные снова править Турцией

Carnegie Moscow Center 17.07.2016

Нестабильное положение в Турции

Aftenposten 16.07.2016

Турция: Ночь, когда перевороты ушли в историю

ИноСМИ 16.07.2016

Турция: Это было ожидаемо

ИноСМИ 16.07.2016 Людей начали в массовом порядке подвергать арестам, им стали предъявлять обвинения. А министрам ПСР начали угрожать судебными обвинениями в коррупции. В ходе обыска в доме у президента крупнейшего государственного банка нашли 4,5 миллиона долларов. Сцена ареста сына министра внутренних дел приковала внимание всех турецких телезрителей.

Во главе этой драмы оказались связанные с движением Гюлена прокуроры. Тот факт, что движение и его сторонников из полиции и судебной системы считают главными фигурантами судебных дел «Эргенекон» и «Кувалда», в результате которых удалось заткнуть рты многим критикам ПСР, а сотни офицеров бросить за решетку, включая экс-главу турецкого генштаба, подтверждает точку зрения о видимом течении в турецкой политике. То, что реакцией правительства стало отстранение главного прокурора и героя ПСР, стало кульминационным пунктом в этой общепринятой повествовательной линии.

Смена альянсов

Но внутри сложной политической гидрологии Турции течет нечто более глубокое. Дело в том, что Турция не современное государство. Скорее, это сколлапсировавшая звезда империи. Она наследница больших и малых династий, которые вплетали Османскую империю в ткань непостоянных альянсов между территориями, известными как «миллеты». В свою очередь, завоевавшая в 1453 году Византию Османская империя не заменила свою предшественницу, а включила ее в свой состав и стала ей подражать. Неудивительно, что турецкая политика остается сложной и запутанной, как в Византии.

Можно сказать, что в основе динамики Османской империи лежала нескончаемая борьба между центром в Стамбуле и периферией, доходившей в зените славы османов до Будапешта на западе и до Аравийского моря на востоке, а также охватывавшей все Черное море вплоть до России и Кавказа. Эти центробежные силы со временем разорвали империю на части, что привело к созданию в 1923 году сегодняшней Турецкой Республики.

Светская республика пришла на смену теократической монархии, однако старые привычки и рефлексы остались.

Капитализм как чуждая идея

Одна из давних традиций Турции это система создания состояний за счет мздоимства и ренты, которая противоречит концепциям западного капитализма. Инновации и предпринимательство были и остаются едва ли не чуждыми идеями. Их место занимали близкие отношения между бизнесом и властью, из-за чего их было трудно различить. Государственные предприятия преобладали в стране на всем протяжении 20-го столетия, поскольку огромные частные состояния создавались за счет государственной щедрости, связей и высоких тарифных барьеров. Центр власти, переместившийся в новую столицу Анкару, верховенствовал во всем, и непреложным правилом был жесткий централизованный контроль под опекой военных.

До конца 1940-х годов в стране не допускалась деятельность политических партий, кроме Республиканской народной партии, которая провозгласила Турецкую Республику. Когда они появились на сцене, их цвета и оттенки были в значительной степени сродни удельным княжествам или старым миллетам. Они функционируют как системы покровительства, разбирая межфракционные споры и управляя альянсами влиятельных семей с государством.

Первые многопартийные выборы состоялись в 1950 году. Победу на них одержала Демократическая партия, пользовавшаяся поддержкой периферии и сельского центра. Это стало сигналом о возврате к фундаментализму и напряженности. Ее лидер Аднан Мендерес (Adnan Menderes), которого Эрдоган считает своим наставником, бросил вызов власти центра и системе протекции, которую центр поддерживал и укреплял. В результате в 1960 году произошел переворот. Мендереса повесили. Его виселица, сооруженная рядом со зданием импровизированного военного трибунала во время процесса, очень многое говорит о презумпции невиновности в Турции и о независимости судебной системы даже в наши дни.

Богатым семьям разрешили и дальше накапливать огромные состояния. Такие конгломераты как Eczacibasi, Koc, Sabanci и Dogan — это фамилии самых состоятельных семейных кланов. Они заменили, а в некоторых случаях в открытую захватили активы бывших коммерческих и послушных власти османских классов, а немусульманские меньшинства сегодня в основном уехали.

Политические драмы

Идеологическое насилие, холодная война и сепаратистские позывы турецких курдов стали неотъемлемой частью великих политических драм Турции в 1960-е, 1970-е и 1980-е годы. Но всякий раз, когда правительство уходило слишком далеко в сторону от центристской линии, в дело вступали военные. Перевороты в стране происходили в 1971 и 1980 годах, и всякий раз политические классы получали разрешение вернуться лишь после определенного карательного срока.

Скачки между этими полюсами создавали другие, менее влиятельные коммерческие династии, так как каждая партия, придя к власти, стремилась закрепить собственные завоевания за счет нового состоятельного класса своих сторонников, который создавался посредством предоставления этим людям доступа к кредитам государственных банков, государственным тендерам и прочим привилегиям.

Когда в 1980-е годы произошел подъем глобализованной торговли и пали пошлины, к власти пришла очередная новая партия и правительство во главе с покойным Тургутом Озалом (Turgut Ozal). Партия Отечества породила очередную волну самоутверждения Турции и экономический подъем в центре страны. Это придало смелости так называемым «анатолийским тиграм», представляющим собой новую породу консервативной буржуазии, чье богатство стало результатом перехода Турции на позиции глобализации в текстильной, цементной промышленности, в производстве мебели и строительстве. Начались новые, хотя и менее крупные столкновения между центром и периферией, включая «постмодернистский переворот» в 1996 году, когда военные тихо отстранили первое исламистское правительство Турции от власти. И опять старая гвардия укрепила свои позиции.

Но в конечном итоге этот новейший класс проложил путь Эрдогану, который добился успеха в 2002 году. Он также способствовал подъему движения гюленистов, которое черпало и продолжает черпать свои силы у такой же, хотя и более узкой базы поддержки.

Первое правительство Партии свободы и справедливости стало своего рода коалицией в составе исламистов, уставших от экономического непостоянства власти светских консерваторов, бравших пример с бурно развивавшегося в то время Евросоюза либералов и, конечно, гюленистов.

Надежды на ЕС

Экономика страны развивалась, и в 2004 году Турция под руководством ПСР начала переговоры о вступлении в Евросоюз. Такое стремление присоединиться к ЕС скрывало многочисленные различия между центром и периферией, а наплыв портфельных и прямых иностранных инвестиций смазывал традиционные шестеренки протекционистского механизма. Но оно также обнажило новые трещины, возникшие в отношениях старой и новой правящей элиты — ведь объемы прямых иностранных инвестиций в некоторые годы превышали весь объем зарубежных капиталовложений в Турцию со времен основания республики и до 2000 года.

Огромное стремление к вступлению в ЕС и экономический рост во многом помогли начать наступление на военных, и пользуясь помощью и поддержкой самых разных сил, ПСР ограничила власть генералов, а оказавших сопротивление бросила за решетку. Конечно, в судах судили и за реальные преступления, однако связанные с глубинными течениями скрытые мотивы присутствовали и здесь.

Но ПСР в своем наступлении на старую гвардию не ограничилась военными. Ее союзники по сути дела захватили и перераспределили бастионы старой коммерческой власти, начиная с медийной и коммуникационной империи семейства Узан. Следующий удар они нанесли по медийной и энергетической империи клана Доган, обложив его многомиллиардными налоговыми штрафами, когда эта корпорация нарушила правила отчетности. А позднее они поставили на место влиятельную династию промышленников и торговцев недвижимостью Коч, проведя против нее серию расследований после того, как Кочи поддержали прошлогодние протесты против Эрдогана и ПСР в парке Гези.

Движение Гюлена против Эрдогана

У движения Гюлена также множество противоречий с ПСР. В частности, в области экономики они возникли из-за серии предложенных реформ в сфере образования, которые в случае их реализации приведут к закрытию подготовительных курсов в частных университетах. Движение гюленистов получало от этого сектора большие доходы, потому что по своим размерам он намного превышает объем государственного бюджета на образование. И конечно, это движение стало посредником в новой коалиции против ПСР, которая сформировалась в составе нескольких фракций. Но это лишь поверхностное политическое течение.

Однако гюленисты явно не одиноки. Премьерство Эрдогана породило серьезную вражду между некогда лояльными либералами, консерваторами и, что крайне важно, старой элитой, которая прежде считала, что ей удастся договориться с ПСР. Имея поддержку в полиции, СМИ и судебной системе, движение Гюлена является не самым сильным противником, но в силу своей публичности оно полезно тем разнообразным группировкам, которые сегодня срастаются, чтобы осадить Эрдогана.

Скорее всего, они намерены укротить ПСР, но не уничтожить ее. Рост электорального влияния противостоящей ПСР коалиции вряд ли пустит под откос мощный локомотив этой партии на предстоящих будущим летом президентских выборах. Но местные выборы в марте это совсем другое дело. Призом на них станет пост мэра Стамбула, с которого Эрдоган двадцать лет назад начал свою карьеру, и усиливающаяся анти-эрдогановская коалиция при помощи гюленистов может забрать его себе. Это не сокрушит ПСР, но станет для нее мощным психологическим ударом и умерит ее браваду.

Это также станет сигналом о возвращении к нормальному состоянию в Византии. Пробыв 10 лет в тени и в обороне, политические воротилы из центра с османскими корнями возвращаются, чтобы бросить вызов выскочкам с периферии турецкой политики. Эта политика течет странными путями и в разных направлениях, как и воды Босфора.

Не питая особого доверия к главе турецкого государства Реджепу Тайипу Эрдогану, все же не стану уподобляться некоторым комментаторам в Интернете, которые расценили его визит и встречу с Президентом России только как покаянную: «Ага, приполз».

Да, эмоциональный налет в восприятии этого события есть, но он возникает как следствие нашего же эмоционального и справедливого гнева по поводу действий Турции, сбившей российский боевой самолет. Но эмоции выплеснуты и, конечно, не забыты. И теперь за ними следует видеть нечто большее, что имеет значение как для Турции, так и для России.

Хотя справедливости ради надо сказать, что извинение турецкого лидера, на чем настаивала российская сторона, прозвучало в письме, которое он направил Владимиру Путину. Продолжением можно считать визит Эрдогана. Имеет значение то, что встретились президенты не где-то на нейтральной территории, не Путин полетел в Анкару, не делегации политиков контактировали, а сам Эрдоган прибыл в нашу страну.

Думаю, не случаен и тот факт, что приняли гостя не в Москве и Кремле, а в Санкт-Петербурге. Это, конечно, тоже столица, хоть и северная, как у нас принято считать, но все же Москва и Кремль официально постоличнее будут.

Как известно, случайностей в дипломатии не бывает, так что этот факт — тоже показатель отношения к гостю. И если дальше отношения России и Турции будут встроены в новое русло, то на этом позицию отстраненности и неприятия самого Эрдогана и его страны надо завершать. Что, похоже, в Питере и произошло.

Но прежде чем рассматривать итоги визита турецкого президента, все же не удержусь от замечания, что Россия и ее президент Владимир Путин очень хорошо выдержали эту турецкую паузу. Сразу после инцидента с нашим самолетом и гибели летчика было выдвинуто условие: извинения и компенсации. И чтобы не было у турецкого руководства сомнений в том, что любое вероломство в отношении России и россиян не сойдет с рук, Россия включила экономические рычаги - эмбарго в торговой сфере, закрытие российского турпотока, сворачивание деятельности отдельных турецких компаний на нашей территории и прочее.

Но дело даже не в перечне запретов и ограничений, а в позиции: пока не признаете вину, дальше не пойдем. Признали, и это значит, что надо двигаться вперед. Вот этот принцип в международных отношениях и надо исповедовать. Как показывает практика последних лет, да и российско-турецкая история, он наиболее действен. И потом, у России порой и выбора особого нет, кроме как оставаться самой собой.

Что касается Турции, то российские контрмеры нанесли удар по экономике. Наложенные на неспокойную общественно-политическую ситуацию в стране, связанную с попыткой переворота, на распри Турции с Европой, они ослабили и республику, и позицию самого Эрдогана.

Как и предполагал в самом начале кризиса Владимир Путин, Турция одними помидорами не отделалась.

Потому слова Эрдогана во время встречи с Путиным о том, что « турецко-российские отношения вошли в положительное русло», можно считать искренними и полными надежд. Если говорить о конкретных договоренностях, то снова зазвучала тема строительства газопровода «Турецкий поток», замороженного в конце 2015 года, и восстановления торгово-экономических отношений.

Но если кто-то полагает, что от наших контрмер страдает только экономика Турции, он сильно ошибается.

Негативный сценарий отношений сказался и на российской экономике. Некоторые серьезные чиновники в российском правительстве оценивают российские потери от этого в девять миллиардов долларов. А сейчас в России то самое время, когда не до жиру…

Конечно-конечно, как бы ни развивались торгово-экономические отношения между Россией и Турцией, надо всем этим будет витать политика. Как забыть, что Турция - член НАТО, кстати не самый слабый? Но она в отличие от других стран, входящих в альянс, вынуждена действовать разнонаправленно, с учетом российского фактора вообще и на Черном море в частности. В Турции, члене НАТО и стране, стремящейся в Евросоюз, прекрасно понимают, что она обречена на устойчивые, нормальные отношения с Россией. Впрочем, и Россия в том же положении обреченности на добрососедство.

Если даже взять конкретную Сирию и нашу борьбу против международного терроризма, то роль Турции на этом направлении одна из существенных. Противоречия России и Турции по сирийской проблематике сгладить коренным образом не удастся - это понятно. Но Турция при определенных обстоятельствах может сыграть свою роль в урегулировании ситуации, не став, скажем на сторону России и поддерживаемого ею Асада, но хотя бы продемонстрировав невмешательство. Сегодня Россия, чтобы эффективнее завершить сирийские дела, не может опираться только на военную составляющую. Выход один: поддерживая усилия сирийской армии, параллельно искать мирное решение. И в его реализации очень может помочь сотрудничество со странами этого региона.

В этом плане визит в Россию турецкого президента Реджепа Эрдогана видится как один из ходов важной для России партии. Ему предшествовал саммит в Баку президентов России, Ирана и Азербайджана. Рано говорить, но очень возможно создание мощной евразийской кооперации. Во всяком случае, движение России в этом направлении просматривается. И если Турция с ее мощнейшим потенциалом станет звеном объединения, это будет в интересах России. Да, в Баку много говорили об экономике, о возможном создании взаимовыгодного транспортного коридора Север-Юг. Но злободневная тема противостояния мировому терроризму тоже звучала. То же самое и в Петербурге.

Встретил в сети заголовки западных СМИ типа «Путин снова переиграл Запад». Мне тоже хотелось бы верить в успех этого геополитического проекта и ощутить эффективность его для нашей страны. Но хочу посмотреть на ситуацию с иной стороны.

Такие оценки - показатель того, что Запад внимательно следит за действиями Эрдогана, который после подавления путча поехал не в Америку и объединенную Европу, а в Россию. Это кого хочешь будет тревожить.

И вот уже глава МИД ФРГ Штайнмайер исключил возможность появления военного союза России и Турции. Надо понимать, что он ни в коем случае этого не хотел бы. Британская газета Financial Times публикует статью под заголовком «Запад обеспокоен сближением Москвы и Анкары». Надо полагать, что чем теснее будут контакты России и Турции, тем жестче станет давление Запада на обе страны.

Будет ли лавировать Эрдоган между Западом и Россией или крепко прижмется плечом к кому-то одному, мы увидим. Но случайными не назовешь слова Путина о том, что наша страна против всяких неконституционных переворотов. А кто у нас мастер организовывать таковые в других странах?

Эрдоган открыто говорит, что именно США приложили руку к попытке его свержения. То, что за кадром высказанных позиций, - тоже интересно.

Но мы гаданием не занимаемся, а реально смотрим на вещи. И это позволяет нам успокоить Запад: в открытый военный блок с Россией Турция не войдет, она останется в НАТО. Но станет взаимодействовать с Россией если уж не в интересах своей турецкой национальной безопасности, то в интересах безопасности власти Реджепа Эрдогана.

Западное движение Турции очень сильно осложнено, этот проект для нее почти провальный. У России тоже с Западом не складывается.

Президенты обеих стран прекрасно понимают: плохие отношения между ними ослабляют позиции тех и других, что только на руку противнику. Так что тут не до обид, и «извините» вполне достаточно, чтобы двигаться дальше.

Или вы думаете по-другому? Пишите, звоните, приходите.

Александр Гикало

Воздушная операция ВКС РФ в Сирии против «Исламского государства» (запрещенная в России террористическая организация – прим.) породила множество предположений, слухов и толкований в среде экспертов и общественности всех вовлеченных в конфликт стран. Мало кто воспринял проводимую Россией операцию в Сирийской Арабской Республике исключительно как продолжение традиционной войны мирового сообщества против «ИГ». Большинство увидели в ней нечто большее, требующее некоторой «расшифровки».

Так, одни трактуют эту операцию, скорее, как кульминацию российско-американского противостояния, где помощь Москвы оказывается Асаду по принципу «враг моего врага - мой друг». Другие же делают акцент на сложной экономической ситуации в России, предполагая, что лишь война может стать единственным способом поднять мировые цены на углеводороды.

Недавние резкие заявления президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана в адрес России, сделанные после нарушения воздушного пространства страны силами ВКС РФ, актуализировали вопрос отношения турецкого экспертного и общественного мнения к российской операции в САР. «Всем известны наши хорошие отношения с Россией, - предупредил Эрдоган. - Но если Россия потеряет такого друга, как Турция, с которым она сотрудничает во многих сферах, она потеряет многое, и Москве следует знать об этом».

Таким образом, если верить лидеру Турции, российско-турецкое многоплановое сотрудничество находится под угрозой срыва из-за операции в Сирии. «Россия является партнером Турции, но Москва должна ценить это партнерство», - вторит президенту премьер-министр Ахмет Давутоглу.

В этой связи небезыинтересно узнать, как трактует российскую воздушную операцию против «ИГ» в Сирии экспертное и общественное мнение Турции. Об этом рассказывает один из ведущих турецких исследователей, доцент и преподаватель факультета истории в университете Йылдырым Беязит (Yıldırım Beyazit Üniversitesi, Анкара) доктор Салих Йылмаз.

Доктор Йылмаз, в последнее время у России создается впечатление, что позиция Турции по вопросу российских бомбардировок «ИГ» звучит достаточно жестко. Анкаре явно это не нравится. Чем бы Вы объяснили это обстоятельство?

Говоря об отношении турецких экспертов и общества страны к российскому военному участию в САР, следует отметить следующее. Россия никогда ранее открыто не заявляла, что оказывает помощь армии Башара Асада, или что в Сирии уже находятся Вооруженные силы РФ. Это стало окончательно ясно только сейчас. И, конечно, когда Россия мгновенно и неожиданно раскрыла свои карты, начав воздушную операцию на стороне Асада, эти известия застали Турцию врасплох.

- Можно ли утверждать, что турецкие эксперты и общество солидарны с этой оценкой правительства?

О солидарности можно говорить в том смысле, что турецкое общество относится с некоторой долей недоверия к действиям России в регионе. Ведь Турция обладает доказательствами, свидетельствующими, что ВКС РФ вместо того, чтобы наносить удары по «ИГ», наносят их по «Джебхат аль-Нусре» (запрещенная в России радикально-исламистская группировка – прим.) , а также по силам сирийской оппозиции.

Демотиватор "В сортах... не разбираемся". Источник: вКонтакте

- Как тогда в Турции относятся к американским бомбардировкам «ИГ»? Менее негативно, чем к российским?..

Нельзя сказать, что турецкое общество относится к российским бомбардировкам в САР хуже, чем к американским бомбардировкам в этой стране. Анкара в принципе не доверяет Вашингтону. Ведь американцы выстраивают диалог c курдскими организациями, аффилированными с террористической PKK, и поддерживают их вооружением в Сирии. Это относится к курдской PYD (партии «Демократический Союз») под руководством Салиха Муслима.

- Что Вы можете сказать об отношении турецкого общества к российской воздушной операции в САР против «ИГ»?

Турки считают, что русские пришли в Сирию по причине начавшегося противостояния по типу «холодной войны» между РФ и США. Это одна из причин. Другая, не менее значительная причина, лежит в экономической плоскости: всем в Турции очевидно, что операция Москвы в САР началась только тогда, когда народ России стал явно ощущать негативное воздействие тяжелейшего экономического кризиса в своей стране (оценки экономического кризиса как «тяжелейшего» представляются явно преувеличенными, однако мы приводим эту точку зрения без изменений. – прим.). Несомненно, РФ предприняла этот шаг для того, чтобы отвлечь российское общественное внимание от собственных, российских экономических проблем. Следует отметить, что турецкий народ скептически оценивает возможности России победить «ИГ».

- С чем связана подобная оценка?

Не стоит забывать, что США уже совершили порядка 7000 воздушных операций на протяжении 4 лет, а «ИГ» по-прежнему сильно. Турки не сомневаются, что действия России в САР не только не возымеют ожидаемого эффекта, но даже, напротив, поставят черту под любыми дальнейшими попытками России сохранить Сирию в орбите своих интересов. После этих бомбардировок Россия более не сможет задержаться в САР, и уж тем более - решить вопрос с «ИГ» (будем надеяться, что российские ВКС вскоре докажут обратное – прим.).

- Какова позиция турецких политологов относительно операции ВКС РФ в САР?

Турецкие политологи склонны считать, что Россия своим участием в вооруженном сирийском конфликте попала в ловушку США. Поскольку, если раньше весь мир понимал, что за провал операции против «ИГ» ответственны США, то теперь, в случае неуспешного исхода операции ВКС РФ, вина ляжет на Россию.

- Что, на Ваш взгляд, реально может угрожать российско-турецким отношениям в Сирии?

Вероятность того, что русские договорятся с американцами по курдскому вопросу против Турецкой Республики. У Турции есть неоспоримые подтверждения того факта, что Москва оказывает поддержку сирийским курдам, действия которых направлены против Анкары. Так, лидер PYD Салих Муслим недавно совершил визит в Москву, а после него заявил, что сирийских курдов поддержит Россия. Эти заявления, разумеется, шокировали турецких политиков и экспертное сообщество.

- Каково мнение турецкого общества относительно этих переговоров?

Турки считают, что война в Сирии покажет, кто Турции друг, а кто враг. Поэтому Анкара внимательно следит как за действиями США, так и за действиями России. В случае, если США и Россия продолжат военную и политическую поддержку сирийской курдской партии «Демократический Союз» (РYD), турецкое общество готово ответить обеим странам самым жестким образом. Неслучайно 13 октября послы США и России были вызваны в МИД Турции в Анкаре для дачи объяснений по вопросу оказания военной поддержки PYD. Турецкая Республика официально предупредила Москву и Вашингтон о значительном понижении статуса отношений в случае, если политика по оказанию военной помощи PYD продолжится.

- Можно ли утверждать, что турецкое общественное мнение о России изменилось из-за разногласий по Сирии?

Турецкое общество по-прежнему относится к России и русским как к дружественному народу и стране.

Трудно не согласиться с тем, что цели России в Сирии могут носить разноплановый характер. Одни из этих целей заявлены официально, а другие, как и в любой подобной операции, уточняются в процессе и не афишируются. До поры до времени….

Беседовал Юрий Мавашев

Есть основы внешней политики Турции, которым она следовала в течение всего послевоенного времени. Главная из них - ориентация на Запад. Турция всегда пыталась стать мостом между христианским Западом и мусульманским Востоком.

Еще Кемаль Ататюрк мечтал видеть турецкую республику цивилизованной страной, частью европейской системы. Какие бы цели ни ставила Турция во внешней политике, все они были подчинены экономической и военной интеграции в западные структуры. Гарантом европеизации Турции выступала армия, которая вмешивалась в политическую сферу тогда, когда процессы «вестерниза- цни» ставились под угрозу. Именно в этом был смысл всех военных переворотов, произошедших после второй мировой войны. Исламистам не удавалось сменить внешнеполитическую ориентацию, поскольку прозападная политика для военных, стоящих на страже принципов Ататюрка, оставалась незыблемой.

С конца 40-х годов Турция становится основным военнополитическим союзником США. В годы холодной войны» Турция проявила свою приверженность Западу, и это обеспечило ей экономические и политические выгоды. С 1947 года в соответствии с доктриной Трумена, а затем планом Маршалла, она стала получать крупные кредиты и безвозвратные субсидии. В 1952 году Турция вступила в военный блок НАТО, а чуть позже приняла участие в создании Багдадского пакта, переименованного после выхода из него Ирака в 1958 г. в СЁНТО. В период Суэцкого кризиса 1956 года Турция поддержала тройственную агрессию претив Египта. В 1959 году правящие круги Турции подписали с США двустороннее соглашение, которое предусматривало возможность военного вмешательства США в случае проникновения а страну «международного коммунизма». Последовало затем вступление Турции в Международный валютный фонд (МВФ), Международный банк реконструкции и развития (МБРР), Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ).

Начиная с 60-х годов, во внешней политике Турции появляются новые черты. Внешнеполитический ^pc становится более гибким и реалистическим. В 1965 году турецкое правительство заявило, что не будет участвовать в многосторонних ядерных силах НАТО, а в 1967-63 годах объявила о поддержке договора о нераспространении ядерного оружия, выступила за запрещение химического и бактериологического оружия. Турции удалось добиться пересмотра и смягчения соглашений об американских базах. В вопросе арабо-израильского конфликта Турция заняла нейтральную позицию, но она се прервала торговых и дипломатических отношений с Израилем. Вместе с тем, свои военно-политические обязательства как члена НАТО И СЕНТО Турция соблюдала неукоснительно. По линии НАТО Соединенные Штаты осуществляли перевооружение турецкой армии, строили военные базы.

Турция сразу же поддержала США в борьбе с терроризмом после событий 11 сентября 2001 года. Турция начала активно вести борьбу с террором, поскольку «турецкие моджахеды» в организациях Бен Ладена готовили планы атак на важнейшие объекты в турецком государство, включая разрушение посольств США, Израиля и уничтожение мавзолея Ататюрка. Турция не только поддержала США в войне против талибов Афганистана, но и направила туда военное подразделение спецназа. Правда, Турция не позволила размес-

тить у себя группу войск США в период войны с Ираком в 2003 году, но Соединенные Штаты сохранили возможность присутствия американских самолетов, базирующихся па военно-воздушной базе Инджирлик. Турецкое государство перекрыло границу с Ираком, и даже вело разговоры о размещении турецких войск на территории Ирака в курдской зоне. Прозападное направление внешней политики Турции объяснимо, так как осуществление «вестернизацни» просто невозможно без внешнеполитической ориентации на США и Европу. Пришедшие к власти умеренные исламисты пытаются сохранить преемственность внешнеполитического курса, иными словами, мусульманские лидеры открыто не претендуют на разрушение избранного пути международной политики. Вместе с тем внешняя политика Турции, несмотря па четко обозначенную прозападную и проамериканскую ориентацию, имеет ярко выраженные специфические черты, которые определяются как особыми турецкими интересами в регионе стран Ближнего и Среднего Востока, так и процессами глобализации в мировом сообществе.

Более полувека Турция демонстрирует свой стратегический выбор в пользу европеизации как основного пути развития страны. Вступление в Европейскую систему «Общего рынка» стало главным приоритетом в сфере внешнеполитической деятельности турецкого государства. Еще в 1963 году в Анкаре был подписан Договор об ассоциации, который вступил в силу с декабря 1964 года и стал основополагающей базой для турецко-европейского сотрудничества. Главная заинтересованность, которую проявляла Турция к Европейскому экономическому сообществу, состояла, как отмечалось в Договоре, в «ликвидации разрыва, существующего между турецкой экономикой и экономикой стран - членов Сообщества». Особенность данного документа состоит еще и в том, что статья 28 предусматривала получение Турцией статуса полноправного члена ЕЭС в течение срока осуществления договора. Договор предусматривал три основных этапа интеграции Турции а Европейское экономическое сообщество. Предполагалось, что Турция станет полноправным членом ЕЭС с 1995 года.

Немало времени ушло с тех пор, ЕЭС было преобразовано в Европейский союз (ЕС), а неоднократные заявки Турции на вступление в ЕС остались нереализованными. Европа не торопилась принять Турцию в члены союза, несмотря на то,

что ей удалось добиться некоторых успехов на пути реформирования экономики и добиться даже установления между Турцией и Евросоюзом режима таможенного союза по торговле промышленными товарами. С одной стороны, Европа заинтересована в тесном сотрудничестве с Турецкой республикой, ЕС привлекает геостратегическое положение Турции, ее особое место в мусульманском и тюркском мире. Проявлением этой заинтересованности стало решение саммита з Копенгагене в декабре 2002 года, который определил, что Турция может рассчитывать на полноправное членства в союзе не ранее 2005 года. С другой стороны, Турция вполне может стать вечным претендентом на вступление в ЕС. Турция не вписывается в приемлемые для страны - члена Евросоюза стандарты ни по достигнутому уровню социально-экономического развития, ни с точки зрения показателей экономической эффективности. Сложности вступления Турции в ЕС лежат именно в экономических и социальных факторах.

Но существует еще один немаловажный аспект в международной политике, который явился тормозом вступления Турции в систему европейского сообщества. Настроения значительной части политиков ЕС выразил Жискар д"Эстен, председатель Конвенции о будущем Европы, бывший президент Франции. Он отметил, что Турция важная и близкая Европе страна, но она не европейское государство, Турция - страна с другой, мусульманской культурой и образом жизни. Слишком разные законы и разная система управления не позволяют осуществить полную интеграцию Турции в ЕС. Мнение многих политиков состояло в том, что вхождение Турции в ЕС было бы «концом Европы». Б случае вступления Турции в ЕС, она станет самым большим государством среди членов Союза. В Турции к началу нового века проживало 66 млн человек, а по прогнозам к 2015 году ее население составит 80 млн человек. Согласно уставу ЕС представители турецкого государства могли бы получить большее количество мест в Европарламенте, других структурах Союза. Поэтому вступление Турции в ЕС, по мнению части западных политиков, может привести к обострению противоречий Востока и Запада. Все это составило основные причины того, что европейское сообщество не торопится с принятием Анкары в члены Союза. Предложение государств ЕС о начале нового раунда переговоров о членстве Турции в Евросоюзе с июля 2005 года может стать фактором дальнейшего продле1ГИЯ срока вступления в ЕС.

Новая ситуация, новые возможности и новые приоритеты во внешнеполитической деятельности появились для Турции в связи с окончанием «холодней войны» и распадом Советского Союза в 90-е годы. Сложилась новая геополитическая ситуация, которая выдвинула Турцию на передовые позиции в центре Евразии. С распадом СССР Турция стала играть ведущую роль в этом обширном регионе, частью которого являются государства Центральной Азии и Кавказа. Этому способствовала этническая и языковая близость народов огромного региона и Турции. Возникшая идея единства тюркских народов после распада Советского Союза для националистов и исламистов казалась вполне реализуемой.

Турецкие политики и предприниматели устремились на северо-восток, где на территориях бывших советских республик сосредоточены богатейшие запасы нефти и газа, цветных металлов, в которых остро нуждалась не только турецкая, по и западная экономика. В новых условиях Турция приобрела для Запада дополнительную ценность. Турция в одиночку не в состоянии освоить рынки государств Центральной Азии и Кавказа, поэтому призывает Западную Европу и США включиться в реализацию ее политики в регионе. Одновременно она рассчитывает па предоставление финансовой помои; и турецкому государству в осуществлении планов освоения азиатского рынка. Турция стала рассматриваться как форпост Запада в Центральной Азии против проникновения туда исламского фундаментализма и как средство продвижения на Восток нужной Западу экономической модели и политической демократии. Турция взяла на себя миссию стать «местом» между тюркскими республиками бывшего СССР и Западом. Турция, используя своя исламские и тюркские корни, достаточно быстро стала влиять на политику в мусульманских странах Центральной Азии и Кавказа.

Основной акцент в сфере внешней политики стал делаться на этническую и духовную близость турок с остальными тюрками. Особо подчеркивалась общность исторического происхождения, существование общей культуры и даже общей религии. Анкарой стали прилагаться большие усилия в области формирования совместного культурного и информационного пространства тюркских народов. Распространение получила пантюркистская идея образования «тюркского общего рынка», идея создания единого государства «Туран». В рамки «туранского пояса» попали республики и территория бывше-

го СССР: страны Центральной Азии, Азербайджан, Крым, молдавская Гагаузия, Татария и Башкирия. Особую активность в практическом развитии пантюркистскпх идей проявили президенты Т. Озал, С. Демюрель, премьер-министры Б. Эджевит, Н. Эрбакан, Т. Чиллер, причастность к реализации пантюркистскпх замыслов имел Р. Зрдогап. Политические руководители после распада СССР переживали некоторую эйфорию в связи с возможной легкостью захвата сфер влияния в тюркском пространстве. Образовавшийся вакуум в Евразии Турция стремилась заполнить до предела. Создание единой геополитической структуры тюркских народов строилось под эгидой Турции. Поэтому все 90-е годы характеризовались активной политической деятельностью турецких лидеров в республиках Азии. Президенты Т. Озал и С. Демюрель пытались компенсировать неудачи и трудности внутриполитического и экономического развития охватом глобальных планов. Патетические лидеры преувеличили ту легкость, с которой, как им казалось, было возможно достижение пантюркистских цепей.

Ликвидация СССР была встречена в Турции с ликованием. Во внешней политике Турции появились новые приоритеты. Правительство С. Демюреля первым признало суверенитет республик Центральной Азии и Кавказа и установило с пими тесные политические и экономические отношения. Турецкие политики понимали, что в условиях ослабления российского государства важно было успеть занять необходимые позиции в мусульманских странах бывшего советского Востока. Политические лидеры Турции подчеркивали, что с этими республиками турецкий Народ «связывают уходящая в глубь веков история отношения дружбы и родства». В начале 90-х годов в результата визитов в Турцию президентов Казахстана, Туркменистана, Узбекистана, Киргизии были подписаны серии соглашений в сферах политики, экономики, торговли, коммуникаций, подготовки кадров. Т. Озал, С. Демюрель посетили тюркские республики Средней Азии, с визитами в странах Евразии находился президент Ахмед Сезер.

Установление прямых деловых контактов способствовало значительному оживлению экономических связей. В республиках Центральной Азии возникли десятки СП, деятельность которых сводилась к распространению турецких товаров на центрально-азиатских рынках. Турецкие предприниматели вкладывали капиталы в развитие сферы услуг, туризма, строительства, способствовали организации частнопредпринимательских структур по производству товаров широкого потребления, переработки сельхозпродукции. Президент Ахмед Сезер выразил надежду создания Азиатского союза по типу ЕЭС. Эта инициатива была проявлена на встрече с лидером Казахстана Н. Назарбаевым в 2002 году.

Однако охватить в сфере экономики все центрально-азиатские страны Турции было не под силу, поэтому акцент делался на развитие культурных и религиозных связей. В 90-е годы официальные лица Турции провели серию пан- тюркистских встреч с руководителями Центрально-азиатского региона. Турецкая сторона предприняла энергичные меры по унификации языков. Она убедила центрально-азиатских тюрок перейти с кириллицы на латинский алфавит, предлагая в качестве образца турецкий язык. Турция никогда не жалела средств на распространение массовыми тиражами книг, газет, журналов с упором на культурные и религиозные темы. Под эгидой Турции создан Евразийский совет но телевидению, задачей которого была организация общетюркского радио и телевидения.

Нельзя не заметить, что, делая акцент на историческую и культурную общность тюрок, Турция стремилась к созданию единого культурного пространства. Турецкие политические деятели сосредоточивали усилия на развитии системы образования, приспосабливая ее к системе рыночной экономики и частного предпринимательства. Исходя из этого, Турция в 90-е годы оказывала помощь бывшим республикам СССР программами, оборудованием, специалистами. В Казахстане создан Турецко-казахский университет, в Узбекистане создана сеть лицеев и училищ. В Анкарском университете обучаются турецкому языку студенты из Центральной АЗИИ.

Большое значение придавалось меж религиозным связям. Развитие культурного и духовного единства с азиатскими народами осуществлялось на основе исламской религии. В определенной степени этому способствовали некоторые лидеры суверенных государств. Ток, президент Узбекистана Каримов и президент Туркмении Ннязов демонстративно совершили хадж в Мекку, после чего в Туркмении было введено изучение основ ислама в средней школе. Турция строила в азиатских республиках не только культурные центры, но и мечети. При этом турецкое руководство подчеркивало пример Турции, сочетающей признание исламских ценностей и неуклонную верность ценностям западной демократии.

Однако многие идеи пантюркистов так и не были реализованы. Намерения Турции явно превысили ее возможности. Многие захватывающие проекты и планы, посвященные перспективам экономического сотрудничества, так и остались в начале XXI века нереализованными. Гигантское строительство железных дорог от Франции до Китая, восстановление «великого шелкового пути», проекты гигантских нефтепроводов остались на бумаге. Что касается проектов развития нефтяной промышленности и сотрудничества в области металлургии, то Турции не обойтись без участия западных стран и привлечения их капиталов. Однако эти проекты наталкивались на неразвитость системы транспорта, необходимой инфраструктуры. Обозначенные трудности подвели пантюркистские замыслы к определенному тупику. Причина провала пантюркистской политики заключалась еще и в том, что страны Центральной Азии официально отказались от пантюркизма и исламизма. Уже к концу 90-х годов стало ясно, что республики стремятся к развитию отношений с Турцией на двусторонней основе, но не на региональной и общетюркской. Эти республики проявили склонность к выходу на международную арену самостоятельно, а не в рамках принятых групповых обязательств под эгидой Турции. В начале XXI века Центрально-азиатский регион, равный по площади территории Индии и Пакистана и расположенный, по Хантингтону, на «стыке цивилизаций», стал регионом столкновения интересов России, Китая, Ирана, Афганистана. Турция выступала как проводник европейских интересов во всей Евразии.

Особое внимание после развала СССР Турция уделяла Кавказу, образованию там ряда суверенных «мусульманских» республик. В 90-е годы Северный Кавказ, Крым, республики Башкирия и Татарстан оказались в сфере активной политической деятельности Турции. Главный акцент их политики, опиравшейся на национализм В ислам, был направлен на постепенную изоляцию тюркских народов от Российского государства. Турция в 2000 г., в бытность президентства С. Демюреля, предлагала создать на Кавказе международную организацию по «поиску путей стабильности на Кавказе». Деятельность проектируемого пакта должна была осуществляться при непосредственном руководстве Турции. Речь шла о решении карабахской проблемы, проблемы Чечни и пр. Организация международного кавказского «союза» так и не

состоялась, но для многих политиков в Турции она остается идеей, которая вполне могла быть пригодной для реализации. Со времен частых визитов в Турцию президента Чечни Джохара Дудаева турецкие исламистские круги продолжали поддерживать чеченских сепаратистов. Согласно турецким статистическим данным в Турции проживают 30 тысяч человек- выходцев с Кавказа. Их предки бежали с Кавказа после подавления восстания во главе с Шамилем. Турецкая мусульманская община приняла их, поскольку турки, как и чеченцы, исповедуют ислам суннитского толка. Солидарность с чеченскими экстремистами проявлялась не только в демонстрациях протеста в столице Турции и Стамбуле, но и в сборе средств на приобретение оружия и даже в участии на стороне бандформирований.

На Кавказе Турция сделала ставку на родственные тюркские народы, прежде всего на Азербайджан. Бывший президент Азербайджана Г. Алиев назвал Турцию «партнером номер один». Турецко-азербайджанские отношения строились на основе Договора о дружбе и братстве. Турция имела сильное влияние на религиозно-националистическую элиту в Азербайджане, в котором господствовало шиитское направление ислама, хотя, строго говоря, фактически религия не имела там глубоких корней, а в советские времена она вовсе утратила свое значение. Но в период формирования государственных структур после развала СССР в идеологии одерживали идеи национализма с опорой на исламизм. Не случайно именно здесь получили широкое распространение идеи Тюркеша.

Связи Турции с Грузией также являются партнерскими и стратегическими. Турция входит в десятку крупнейших инвесторов Грузии. Но расширению коммерческой деятельности турецких компани Грузии и коррумпированность грузинских чиновников. Между государствами-соседями, Турцией и Арменией, до сих пор отсутствуют дипломатические отношения. Одна из главных преград между Анкарой к Ереваном - неурегулированность нагорно-карабахского конфликта. Другая проблема - геноцид армян, проводившийся в Османской империи в начале XX пока. В ноябре 2000 года Европарламент принял резолюцию, требующую от Турции признания геноцида армян.

Огромный интерес Турция проявляет к событиям в Крыму. Вернувшиеся на полуостров 250 тысяч крымских та-

тар, очень рассчитывают на помощь Турции, о которой их роднит общий язык и исламская религия суннитского толка. В 2003 году президент Турции Ахмед Сезер посетил летом Крым и встретился с руководством крымской автономии.

Используя распад Советского Союза, Турция предприняла довольно решительные шаги в направлении организации государств в районе Черного моря под эгидой Турции. В апреле 1990 года Турция по инициативе ее тогдашнего президента Т. Озала выступила с предложением создать в районе Черного моря механизм сотрудничества на региональном уровне. Международная региональная организация Черноморское экономическое сотрудничество (ЧЭС) была создана в июне 1992 г. в Стамбуле 11 странами Причерноморья (Азербайджан, Болгария, Греция, Грузия, Молдавия, Россия, Румыния, Турция и Украина). В декларации, подписанной лидерами этих государств, подчеркивалось, что ЧЭС рассматривает экономическое сотрудничество как вклад в формирование общеевропейского пространства, а также как путь к повышению степени интеграции в мировую экономику.

На практике формирование регионального объединения создало неплохие условия для деятельности турецких предпринимателей, которые безуспешно стучались в двери «Общего рынка». Турция сделала серьезную попытку освоить рынок менее развитых стран на тан называемом «посткоммунистическом» пространстве.

Россия является членом ЧЭС и развивает сотрудничество с Турцией, как на многосторонней, так и на двусторонней основе. Окончание холодной войны дало мощный импульс российско-турецким отношениям во всех областях. Важнейшее значение для обеих сторон имеет Договор об основах отношений Российской Федерации и Турецкой республики, ратифицированный парламентами в 1994 году. По мнению президента РФ Б. Ельцина и президента Турции С. Демюреля, Договор стал качественно новой страницей в российско-турецких отношениях. Подписанный договор ощутимо сказался, прежде всего, на развитии торговоэкономических связей. За 10 минувших лет товарооборот увеличился более чем в шесть раз, и, по мнению специалистов, этот объем увеличится к 2010 году до 30-40 миллиардов долларов. Строительство - одно из главных направлений сотрудничества. В 90-е годы в России принимало

участие и строительстве более 100 турецких компаний и

ежегодно| трудилось до 50 тысяч человек. Широкое развитие получил туризм. E Германии. Свои отношения Россия и Турция строят на основе долгосрочной программы развития торгово-экономического, промышленного и научно-технического сотрудничества. Программа рассчитана сроком на 10 лет. Политики Турции и России уверены, что реализация перспективной долгосрочной программы будет проходить в условиях добрососедства и сотрудничества. Добрососедство, по не соперничество должно определять развитие двух соседних государств.

Литература

Данилов В. И. Турция 80-х: от военного режима до ограниченной демократии. М., Наука, 1991 Ульченко И. Д. Экономика Турции в условиях либерализации. М., Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2002 Копылов О. Строительство «турецкого моста» на Кавказ. //Азия и Африки сегодня. № 4, 2002 Киреев Г. История этатизма в Турции. М., 1991 Кунаков В. В. Турция и ЕС: проблемы экономической интеграции. М-, Институт изучения Израиля и Ближнего Востока. 1999 Миллер А. Ф. Турция. Актуальные проблемы новой и новейшей iv тории. М., Наука, 1983

Глава Турции Реджеп Эрдоган заявил, что многие страны желают отомстить туркам за взятие Стамбула (Константинополя) в 1453 году. «Однако никому не под силу разрушить нашу страну. После завоевания Стамбула турки разместились в Анатолии и Фракии и не собираются уходить с этих земель», - сказал турецкий президент на празднествах, посвященных 463-й годовщине падения столицы Византийской империи.

При этом Эрдоган провел логическую линию от давно минувших дней к сегодняшнему моменту. «Какое дело России и Ирану до Сирии? Что им там делать? Что делают на сирийских землях американские солдаты в униформах с эмблемами террористов. ИГИЛ* - это искусственно созданная структура, и под предлогом борьбы с ней реализуются игры, цель которых предельно ясна. Определенные силы пытаются оторвать Турцию от Ближнего Востока и Северной Африки», - заявил Эрдоган.

Таким образом, турецкий лидер раскритиковал одновременно и шиитский Иран, и нашу страну, и даже Запад, с которым долго торгуется по поводу беженцев и вступления Турции в ЕС.

Многие наблюдатели говорят, что Эрдоган пытается выстроить некую новую Османскую империю . Как видим, он еще старается мыслить теми категориями, которыми мыслили султаны прошлого.

Ведь сложно предположить, что кто-то в мире пытается отомстить Турции за событие, которое случилось почти половину тысячелетия назад. За это время в мире изменились все границы, вместо старых государств теперь совершенно другие, сформированные на абсолютно иных принципах и идеологемах. Но почему-то Эрдоган этого упорно не хочет видеть.

Надо заметить, что Эрдоган далеко не в первый раз пытается строить внешнюю политику на основе риторики правителей прошлого. Так, в декабре 2011 года тогда еще премьер Турции Эрдоган крайне своеобразно ответил президенту Франции Николя Саркози .

В то время во Франции обострились дискуссии по поводу закона о геноциде армян. Вопрос этот, конечно, сложный для Турции. Но в современном мире принято апеллировать к правовым нормам. Вместо этого Эрдоган под аплодисменты собранной аудитории зачитал датированное 1526 годом письмо султана Сулеймана Великолепного плененному испанцами королю Франции Франциску . «Я, великий султан, хакан всех хаканов, коронующий королей, являюсь земной тенью Аллаха, мое копье пылает огнём, меч мой приносит победу, падишах и султан огромных территорий, которые завоевали наши деды в Средиземноморье, Черном море , Анатолии, Карамане, Сивасе, Зуль-Кадерии, Диарбакыре, Курдистане, Азербайджане, Аджеме, Шаме (Дамаск), Халебе, Египте, Мекке, Медине, Иерусалиме, Аравии и Йемене - султан Сулейман хан. А вы, король Франции, Франциск, посылая письмо к моим воротам, которые являются приютом королей…»

На что намекал пять лет назад и на что сегодня намекает Эрдоган? Неужели на то, что Турция может плевать на все международные законы, потому как ему, Эрдогану, все мировые лидеры в подметки не годятся? Ни Ирана, ни России, ни Франции, ни даже США.

На этом фоне особенно «убедительно» выглядит предложение министра иностранных дел Турции Мевлюта Чавушоглу создать совместно с Россией рабочую группу по нормализации отношений.

Главное, на что стоит обратить внимание в заявлении Эрдогана, что он признал турков завоевателями, - отмечает руководитель Исследовательского центра «Ближний Восток - Кавказ» Станислав Тарасов . - В период Ататюрка турецкая историография базировалась на том, что турки - коренные жители Анатолии, которые постепенно интегрировались в жизнь Византийской империи. Мол, были небольшие сюжеты, связанные со статусом Константинополя. Действительно, к 1453 году турки контролировали значительную часть Анатолии, Византийской империи как таковой уже не было. Первый вывод речи Эрдогана - турки это завоеватели.

Второй момент связан с идеологией Эрдогана. Всю свою предвыборную риторику он строил на том, что внутри Турции и вокруг нее сплошные заговоры . Причем внутренние враги - это агенты внешних врагов. Внешние же враги мечтают расчленить Турцию. Прежде всего, играет роль курдский фактор, который разогревает Запад. Сказалась и «арабская весна». Турции обещали, что она станет великой страной, а в итоге перенесли войну на ее территорию, у границ полыхает. Во всём этом Эрдоган винит Запад, который якобы хочет развала страны.

Для подпитки такой идеологии Эрдоган использует обширный исторический материал. Были антиосманские коалиции, которые собирались в разное время под эгидой Папы Римского . Под этим предлогом ходили в крестовые походы. В более близкое время проект развала Османской империи на христианскую и мусульманскую части разрабатывался прусским генеральным штабом. Потом появилась известная фраза Николая Первого , что Османская империя - «больной человек Европы». Сейчас весь исторический опыт активно обыгрывается Эрдоганом.

Он пытается действовать под лозунгом «Отечество в опасности». Ежегодно празднуется день завоевания Стамбула, но раньше такой воинственной риторики не было.

«СП»: - Эрдоган говорит, что Турции мстят за событие, которое было 463 года назад. Разве можно мстить за такие события?

Но следует учитывать, что в Турции сегодня происходят довольно интересные вещи. Главная опора Эрдогана - сторонники исламизации страны. Но этой поддержки уже недостаточно, поэтому Эрдоган пытается сплотить вокруг себя националистов. И сегодня мы видим объединение исламистов и националистов. В итоге Турция движется к некоему национал-исламистскому государству.

«СП»: - Зачем Эрдоган критикует даже американцев?

Заявка на вступление в Евросоюз больше похожа на политическую игру, как со стороны европейцев, так и со стороны турок. Эрдоган использовал лозунг о возможном вступлении Турции в ЕС, чтобы привести некоторые законы в соответствии с европейским законодательством. Это было нужно, чтобы нивелировать роль военных в политической жизни и устранить их как силу, которая могла бы угрожать власти Эрдогана.

На самом деле, турецкое руководство понимает, что Турция никогда не войдет в Евросоюз. Да и не факт, что Анкара хочет этого. ЕС испытывает сегодня серьезный кризис, темпы экономического роста объединения отстают от темпов роста Турции. Даже несмотря на экономические проблемы самой Турции. Тем более, Турция выбрала путь всё большей исламизации.

«СП»: - Тем не менее, глава МИД Турции призвал создать рабочую группу по нормализации отношений с Россией.

В принципе, это хороший сигнал. Нельзя прекращать неформальное общение между политиками, экспертами, общественными деятелями. В конце концов, турецкий народ - самый главный пострадавший от режима Эрдогана. Отгораживаться непроницаемой стеной от Турции не следует.

Заявление Чавушоглу вызвано, скорее всего, угрозой развала туристической отрасли. Только за апрель турпоток в Турцию упал на 28%, а из России он упал на 79%. Анкара хочет отменить ограничения, которые ввела Россия.

Но если даже желание турецких политиков наладить отношения с нами искреннее, сделать это будет крайне сложно. Проблема в самой политике Эрдогана. У России и Турции слишком много разногласий, прежде всего по ситуации на Ближнем Востоке.

* «Исламское государство» (ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.