Пускают в реанимацию что делать. Отделение реанимации, или Почему нельзя навещать тяжелобольных? Что должен делать медперсонал

Фото с сайта pmd74.ru

Скажу, как врач

Рассказ Татьяны Листовой, опубликованный в «Новых Известиях» под броской шапкой , действительно впечатляет. В нем реализуются все страхи, которые преследуют каждого, кто задумывается о возможности пребывания в реанимации: тут и просто злобные медсестры и врачи, ненавидящие свою работу; и медсестры-убийцы, вкалывающие не то лекарство; и лежащие голыми пациенты; и кричащие больные с разными болезнями… Ну, вот, разве, что на органы никого не потрошили, а так – Ужас! Ужас! Ужас!, как говорится в известном анекдоте.

Конечно, можно вспомнить, что именно в Боткинской больнице пациенты с инсультами лежат отдельно от других. Т.е., например, шизофреник в это отделение попасть в принципе может – у них тоже инсульты бывают, и больная с сосудистой деменцией на фоне дисциркуляторной энцефалопатии (та самая «кричащая старушка»), но вот парень после ДТП – вряд ли. И то, что парень в сознании, но молчит – возможно, что у него не чисто моторная, а сенсомоторная афазия, и слова врача о своей малоперспективности он все равно не понимает.

Да и транзиторная ишемическая атака, которая была у Татьяны – это не безобидное состояние, а то, что раньше называли «микроинсультом». Т.е. такое нарушение мозгового кровообращения, которое быстро восстановилось на фоне лечения (у этих самых врачей-убийц, кстати), но очень часто меняет психику – например, пациент замечает только плохое и бывает постоянно раздраженным…

Однако обсуждение текста показало, что люди реально видели подобное во многих реанимациях.

Пусть не везде в таком количестве, но многое – да, встречается, и вовсе «не кое-где у нас порой», а очень часто. Поэтому, неплохо бы разобраться – что же на самом деле творится за закрытыми дверями отделений реанимации.

Почему «все голые»

Итак, первое, что есть на самом деле, – в реанимации лежат люди голые и, в большинстве случаев, без разделения на мужчин и женщин. И это не только в России – так везде. Почему голые – думал сначала, и объяснять не надо. Оказалось, не всем понятно, объясняю: ряд пациентов имеет различные швы, стомы, раны, катетеры и дренажи и т.д., и одежда будет мешать проводить манипуляции с ними, а в каких-то случаях — и быть рассадником инфекции (на ней будут скапливаться выделения). Кроме того, если понадобится проводить срочные реанимационные мероприятия – одежда будет мешать, а снимать ее некогда. Поэтому – простыни, которые, конечно, не должны быть на полу.

А вот нахождение в палатах лиц обоего пола вместе связано уже с другим. Реанимация – отделение не плановое, а экстренное; поступления туда достаточно спонтанны, а количество коек ограничено.

И если мы в стандартном 12-коечном отделении разделим палаты пополам, то вполне может быть, что поступит 11 мужчин и 1 женщина. И как быть?

А в обычных (не ведомственных и не коммерческих учреждениях – да в той же Боткинской, к примеру) может быть и так: 12 мужчин и 8 женщин – отделения у нас почти официально работают с 80% перегрузом. А бывает, что и со 120%…

Конечно, в отделениях типа кардиореанимации, где основная масса больных нуждаются не столько в реанимационном лечении, сколько в наблюдении, если отделение сравнительно новое и имеет много палат, то мужчин и женщин стараются разместить раздельно. Но – увы! Такая возможность есть не везде и не всегда.

Раньше широко применялись ширмы, однако из-за того, что количество аппаратуры на одного больного возросло, а количество больных, поступающих в реанимацию, возросло также (например, в годы моей молодости пациентов с инсультом обычно в реанимацию не помещали, а теперь помещают на 6 часов практически всех), то ширмы поставить просто некуда – они будут мешать персоналу и перемещаться, и наблюдать за больными.

Почему медики «рявкают»

Второе – человеческий фактор. Да, персонал в отделениях реанимации не пушистые зайки. Это люди, которые работают в самой тяжелой области медицины – и с самыми тяжелыми (не только по характеру заболевания, но и физически) больными, и постоянно видят смерть (а это бесследно не проходит – человек нуждается в психологической защите), причем работают за небольшую зарплату.

Конечно, больница на больницу не приходится, но медсестра – ассистент стоматолога в коммерческом кабинете (в обязанности которой входит подай-принеси-вымой) получает больше медсестры реанимации.

При этом я не верю Татьяне Листовой, что персонал рассказывал ей (инсультной больной), как они свою работу ненавидят. Я больше 30 лет работаю реаниматологом, но таких встречал единицы. Вот устают очень – это да.

Вопрос о мобильных телефонах и прочих гаджетах встает всегда, но в большинстве отделений их держать не разрешают.

И не только потому, что можно сделать видео, хотя и это тоже – не каждый будет рад, когда сосед выложит в ютуб, как ему ставили клизму.

А еще и потому, что в процессе перемещения пациента все может потеряться (и ценности тоже, поэтому лучше не пытаться их в реанимацию пронести). А кроме того, и у самого пациента может быть временное расстройство психики, и он, к примеру, съест свой телефон. Так что, в первую очередь, это забота о пациентах.

Безусловно, среди медиков есть и хамы, и недобросовестные работники, и просто дураки – но они есть в любой специальности.

Однако, конечно, основная проблема реанимационных отделений – это штат и зарплата.

На Западе (в разных странах по разному, но тенденция именно такая) на каждого больного в отделении реанимации приходится одна-две собственно палатные сестры, плюс старшая сестра смены, плюс различные узкие специалисты со средним образованием (респираторный техник, массажист постурального дренажа и т.д.) плюс специалист по уходу (по нашему санитарка), плюс санитары-носильщики, плюс уборщик помещений..

А у нас даже по действующему приказу — 1 сестра на 3 больных (Приказ Министерства здравоохранения РФ от 15 ноября 2012 г. № 919н “Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «анестезиология и реаниматология”, уменьшающий нагрузку на сестру до двух пациентов так и не вступил в силу), а в реальности – нагрузка намного больше. Зарплата же, которая и так невысока, от нагрузки практически не зависит. Вот и срываются медсестры и врачи. Это плохо. Но, к сожалению, это спровоцировано нашей системой здравоохранения.

Как же быть пациенту и его родственникам?

Сейчас существует распоряжение Минздрава о допуске родственников в реанимацию. В Москве, под руководством Главного анестезиолога-реаниматолога города Д.Н. Проценко, отделения реанимации становятся все более «пациентоориентированными», хотя, конечно, в разных больницах этот процесс идет по-разному.

И, безусловно, родственникам следует постараться наладить контакт и с медсестрами, и с врачами, и с заведующим отделением.

Главное, чтобы персонал понял, что пациент нужен своим близким — хоть ему 100 лет исполнилось.

Необходимо, конечно, ставить вопросы перед органами власти об увеличении ассигнований на здравоохранение, уменьшении нагрузки на персонал и повышении зарплаты медикам – тогда и спрос будет выше.

Добавлю, как священник

Иеромонах Феодорит Сеньчуков, врач-реаниматолог. Фото с сайта pmd74.ru

Ну, а главное, о чем не следует забывать – это о помощи Божией. И сами пациенты, и их родственники должны с молитвой обращать к Господу, не забывать о спасительных Таинствах – тогда и неизбежные тяготы пребывания в реанимации будут переноситься гораздо легче.

"В реанимациях за закрытыми дверями врачи борются за жизни пациентов и почти всегда делают невозможное. При этом мало кто, выйдя из отделения живым, хочет вспоминать о проведенном там времени. И даже не только потому, что было больно и страшно, но и потому, что было стыдно. Почему пациентам в российской реанимации положено лежать голыми и можно ли спасать людей, не унижая их достоинство? - поднимает важную тему сайт "Православие и мир" .

Операционная медсестра одной из клиник Парижа Мария Борисова поделилась историей своей пожилой мамы. У пенсионерки случился приступ мерцательной аритмии, на скорой ее доставили в реанимацию Московской городской клинической больницы № 4.

– Буду перечислять только факты: к ней обращались исключительно на "ты".

Сразу же сказали: "Раздевайся догола, снимай все, носки и трусы включительно".

Лежала мама в большом коридоре, где ходило огромное количество народу, громко разговаривали, смеялись.

Маленькая подробность: чтобы справить малую нужду, ты должен встать голый со своей кровати перед большим количеством людей, которые ходят взад и вперед, сесть на судно на табуретку, которая стоит рядом с кроватью, и справить свою нужду прилюдно. Обращаются с тобой исключительно грубо и раздражительно. Возникает такое ощущение, что простое твое присутствие здесь уже мешает, – написала Мария в фейсбуке.

Нонна Ивановна провела в реанимации совсем немного времени. Приступ купировали и перевели женщину в отделение кардиологии, однако этот случай заставил Марию задуматься о небольшой, но важной революции в российской медицине: если сделать реанимации открытыми для родственников, с больными не будут обращаться как с биомассой.

– Честно вам признаюсь, еще до переезда во Францию, когда я работала доктором в одной из московских больниц, меня эти голые больные в реанимации не шокировали. Странно, правда? Но теперь мне есть с чем сравнивать – рассказывает Мария "Правмиру". – Я понимаю, есть врачи забубенные, у них мощная профессиональная деформация, и для них люди – это уже просто тела. Подумаешь, лежат холодные, голые.

Но мы ведь с вами социальные существа. Здоровому человеку, если он ляжет голым посреди комнаты, пусть даже в ней никого нет, будет некомфортно и холодно.

А больные люди – они же беспомощны. Они уже и так наказаны болезнью, а их еще и неуважением наказывают.

Одно то, что человеку говорят "ты", когда он находится в беспомощном состоянии, недопустимо, а если он лежит голый – это уже вообще ни в какие рамки.

Рассказ Марии получил большой отклик в фейсбуке. Многие поделились собственным неприятным опытом из реанимации.

– Когда у моей бабушки случился второй инфаркт, меня к ней не пустили. Я приезжала каждый день, просила, умоляла, объясняла, плакала. Меня выгнали из отделения – я сидела на лестнице, потом они вызвали охрану, чтобы меня вывели. Никакие мольбы не помогли. Бабушка с 6 лет заменила мне и маму, и папу, кроме нее, никого не было. Но мне так и не дали с ней хотя бы поговорить и попрощаться. Потом уже ее соседки мне рассказывали, что лежали одни, медсестра почти не заходила, когда бабушке надо было в туалет, она сама с трудом вставала и из реанимации по коридору ходила в туалет.

– После кесарева сечения я лежала в реанимации. Голая. Три дня просила сорочку. Будучи медработником, более того, акушером-гинекологом. Так же, голой, перевели в палату. Система гнилая насквозь, говорю как врач. Больной человек уязвим. И в нашей стране в больнице игра идет на выживание не только физическое, но и моральное.

– Я тоже попадала в реанимацию и, когда пришла в себя, увидела страшную картину: я голая лежу в окружении голых людей. Жуть, холод собачий, стыд.

На требование принести хотя бы одеяло мне ответили – не положено. Кем? Почему? За что? Я думаю, сами врачи этого не знают и не понимают.

Были в комментариях истории, когда родственники платили персоналу, для того чтобы хоть какое-то время побыть рядом с больным близким. Дополнительная возможность заработать, по мнению Марии, – это одна из причин, почему двери реанимаций в подавляющем числе наших больниц закрыты. Однако основной проблемой она считает укоренившуюся в российском обществе традицию безжалостно относиться к людям.

– Говорят, что так было и будет, я в это не верю. Главное, с правильного конца подходить к решению проблемы. Если начать говорить, что это вопрос нашей медицины в целом – это гора неподъемная. А вот история с родственниками – это очень даже подъемная история. Пустите сейчас родственников в реанимации, и больные сразу перестанут лежать голыми. Потому что ни один заведующий, ни одна старшая сестра не будут рисковать своим теплым местом.

Быть реаниматологом в России – сложное и неблагодарное дело, говорит Сергей, врач-реаниматолог региональной больницы, который пожелал остаться анонимным. Огромный объем работы, большая психологическая нагрузка и низкие зарплаты, при том что реанимация – это сердце больницы.

– Честь мундира мы, реаниматологи, защищаем, чтобы больной не умер. А больные бывают очень тяжелые, больные умирают, уже ты получаешь травму. Потом приходят родственники, начинают тебе по голове стучать, почему он умер, угрожают судом. Проходит время, крышу сносит конкретно, ты не можешь спать, не можешь по улицам ходить спокойно.

Зарплата никакая, людей не хватает. Почему в реанимацию сейчас молодежь после мединститута не идет? Потому что знают, что это очень тяжелый труд, такое напряжение. В Москве в реанимации я работал каждый день в день и через одну ночь в ночь. Это огромная нагрузка на организм, а хочется ведь заработать, жить на что-то нужно.

Пугающее и настораживающее обывателя слово «реанимация» переводится как «оживление». Здесь происходит настоящая борьба за жизнь человека. В этом отделении сутки не делятся на день и ночь: медицинские работники занимаются больными каждую минуту. Реанимация – закрытая зона больницы. Это вынужденная мера, которая необходима, чтобы никто и ничто не отвлекало врачей от спасения человеческой жизни. Ведь кто-то из пациентов так и не сможет выйти из холодных реанимационных стен.

Родственники таких больных волнуются, ведь они не знают, сколько времени лежат в реанимации. Как проводится реанимационное лечение, с какими факторами связано длительность пребывания больного в «спасательном» отделении, узнаете из нашей статьи.

Специфика реанимационного состояния

– отделение больницы, где проводят экстренные действия, устраняющие нарушения жизненно важных функций организма. Сколько дней проведет пациент между жизнью и смертью, ответить не сможет никто. Сроки восстановления всегда индивидуальны и зависят от вида , состояния больного и наличия сопутствующих осложнений, появившихся после травмы.

Например, после операции был восстановлен ток крови и самостоятельное дыхание. Однако на этом этапе диагностируется осложнение: отек мозга или поражение. Поэтому контроль над состоянием больного в отделении интенсивной терапии будет продолжаться до тех пор, пока не будут устранены все осложнения. После этого пациента переведут в обычную палату.

Важно понимать, что родственники, знакомые и друзья не могут навещать больного в реанимационном отделении. Это правило распространяется на всех посетителей за редким исключением. Расскажем почему.

Все посетители приносят на своей одежде, теле и руках множество бактерий и вирусов. Для здорового человека они абсолютно безопасны. А вот для больных в они станут причиной сложнейшей инфекции. Более того, сами пациенты могут заразить посетителей.

В общем реанимационном зале находится несколько больных. Их местоположение не зависит от полового признака: пациенты раздеты и подключены к многочисленной аппаратуре. Не все смогут спокойно отреагировать на такой внешний вид близких им людей. Поэтому людям, переживающим за состояние родных, нужно дождаться, когда больных переведут в терапию. Там уже можно будет нормально общаться, регулярно посещая друзей и родственников.

Рассмотрим особенности реанимационного лечения у пациентов, у которых критическое состояние здоровья связано с самыми распространенными патологиями: инсультом и инфарктом.

Инсульт

– опасное изменение в кровяном обращении мозга. Он не щадит ни женщин, ни мужчин в любом возрасте. При этом 80 % случаев развития инсульта характеризуется патологией ишемического характера и только 20% – геморрагической разновидностью. Предугадать, когда произойдет само кровоизлияние в мозг, невозможно: течение патологии уникально для каждого больного. Поэтому в реанимации после инсульта каждый пациент находится разное время.

Сколько инсульт «заставит» человека находится в больнице, зависит от нескольких факторов:

• Локализация и размер поражения мозговых тканей;
• Тяжесть симптоматики;
• Наличие или отсутствие коматозного состояния;
• Функционирование систем и органов: дыхания, сердцебиения, глотания и других;
• Возможность рецидива;
• Наличие сопутствующих заболеваний.

Как видим, находиться в реанимационном отделении больной будет столько, сколько того требует его состояние. Находящихся в отделении больных ежедневно тщательно обследуют, вынося вердикт об их дальнейшем нахождении в больнице.

Следует отметить, что при патологических изменениях мозга находиться в реанимации пациенту положено 3 недели. Это время нужно для врача, чтобы он смог отследить возможные рецидивы и предотвратить их.

Общая стандартизация лечения инсульта предусматривает месяц. Такой срок утвержден Министерством здравоохранения для полного восстановления больного. Однако в индивидуальном порядке срок терапии продлевается, если будет установлено, что больной нуждается в дальнейшем лечении и реабилитации.

Терапия инсульта включает в себя 3 этапа.

Первый терапевтический курс состоит из базовых лечебных мероприятий:

• Наладить функционирование органов дыхательной системы;
• Откорректировать гемодинамику;
• Устранять тела и психомоторные нарушения;
• Бороться с отеком мозга;
• Осуществлять правильное питание и уход за пациентом.

После восстановления первичных функций организма следует дифференцированное лечение. Оно зависит от вида инсульта и состояния пациента.

Геморрагический инсульт:

• Устранить отек мозга;
• Откорректировать показатели внутричерепного и артериального давления;
• Оценить необходимость оперативного вмешательства.

Ишемический инсульт:

• Восстановить хорошее кровообращение в тканях мозга;
• Улучшить метаболизм;
• Устранить проявления гипоксии.

Чем больше пораженный очаг в тканях мозга, тем больше времени понадобится больному на восстановление.

Также родственники должны знать, что происходит с больным, когда он впадает в . Это опасное осложнение возникает только в 10 % случаев. возникает из-за мгновенного расслоения сосудов головного мозга. Сколько времени оно продлится, не знает никто. Поэтому в этой ситуации важно быстро оказать квалифицированную неотложную помощь и обеспечить регулярное наблюдение за состоянием пациента.

Диагностическая и корректирующая терапия при коматозном состоянии состоит в таких действиях:

• С помощью постоянного аппаратного мониторинга отслеживается функционирование жизненно важных органов и систем человека;
• Используются мероприятия, направленные против пролежней;
• Питание пациента обеспечивается с помощью зонда;
• Пища перетирается и подогревается.

Обратите внимание!

Если пациент находится в крайне тяжелом состоянии, показано его введение в искусственную кому. Это нужно, чтобы в экстренном порядке провести хирургическое вмешательство на головном мозге.

После того, как больной придет в себя, терапию направляют на борьбу с последствиями приступа: восстановление речи и двигательной активности.

Поводом для перевода в общую палату являются такие улучшения в самочувствии пациента:

• Стабильные показатели пульса и артериального давления за час диагностики;
• Наличие самостоятельной возможности дышать;
• Полное осознание обращенной к нему речи, появившаяся возможность контактировать с лечащим врачом;
• Полное исключение рецидива.

Лечение проводят в неврологическом отделении. Терапия состоит из приема медикаментозных средств и восстановительных упражнений, направленных на развитие двигательной активности.

Инфаркт

Самое опасное последствие – . Тяжелая патология требует постоянного наблюдения медиков, сроки которого зависят от тяжести и критичности состояния.

Как правило, инфаркт и все другие сердечные недуги требуют реабилитационных мер в течение 3 суток с начала приступа. Затем в общей палате начинается восстановительная терапия.

Лечение проблем, связанных с сердцем, проходит 2 этапа.

Обратите внимание!

7 дней после приступа – самое критическое и опасное время для жизни больного. Поэтому крайне важно провести в больнице ему несколько недель, чтобы полностью устранить возможные негативные последствия приступа.

Острый приступ инфаркта требует реанимационных действий. Они направлены на обеспечение миокарда кислородом, чтобы сохранить его жизнеспособность. Пациенту прописывают такое лечение:

• Полный покой;
• Анальгетики;
• Снотворное;
• Лекарства, снижающие частоту пульса.

Первый день реанимации – важный для дальнейшего лечения. В эти сутки решается необходимость в использовании таких видов хирургического вмешательства:

• Установка катетера в сердце;
• Расширение или сужение травмированного сосуда;
• Аортокоронарное шунтирование (помогает восстановить кровоток).

Обязательно показано введение препаратов, купирующих образование тромбов.

После восстановления нужного функционирования сердечной мышцы больной переводится в кардиологическое отделение для прохождения дальнейшей терапии. Затем лечащий врач предоставит план реабилитационных действий, с помощью которых сердечная деятельность вновь возобновится в естественном режиме.

Длительность восстановительного периода зависит от таких факторов:

• Своевременности неотложной помощи при приступе;
• Возрастная категория (лица старше 70 лет переносят инфаркт тяжелее);
• Наличие или отсутствие осложнений;
• Возможность развития осложнений.

Выписка пациента из больницы производится только в том случае, если состояние больного соответствует таким показателям:

• Полное восстановление сердечного ритма;
• Не выявлено никаких осложнений.

Период восстановления после реабилитационного лечения продолжается и после выписки из больницы. Пациент должен сменить образ жизни, правильно чередуя периоды отдыха и физической активности. Важно полностью пересмотреть вопросы питания, отказаться от вредных привычек. Период реабилитации лучше продолжить в условиях санаторно-курортного лечения.

Сегодня я отойду от своих принципов и перепощу статью sovenok101 . В ней четко и практически на пальцах объяснено, почему не стоит разговаривать с реаниматологами, почему не стоит рваться в реанимацию посетить родственников и почему вы не услышите от врачей правды.

Бывает, знакомые спрашивают: как разговаривать с реаниматологом, чтобы он сказал всю правду, пустил в блок, осознал, что именно этого пациента надо спасать изо всех сил, не утаил информацию об отсутствии лекарств и сказал, что нужно купить. Так вот. Достигнуть этих целей невозможно. Почему -давайте разбираться.

Начнем с первого пункта -когда реаниматолог говорит правду.

С точки зрения реаниматолога, все пациенты делятся на три категории. Первая - с болезнями не тяжелее насморка, по реанимационным меркам, естественно. Ну, например, пневмония, затрагивающая 1-2 доли из 5 имеющихся. Или аллергоз, который дышит свободно, не требует поддержки давления и у которого кожа не слезает, ну, по крайней мере не вся. Туда же - кровотечение, остановленное хирургом, эндоскопистом или остановившееся самостоятельно после пары доз плазмы, когда больной вполне себе компенсируется на солевых растворах и не требует эритроцитов и прочих трансфузиологических премудростей.

Вторая категория - это реально реанимационные больные, у которых шансов выжить ну, например 1:2 или того меньше. К примеру, пневмония 3-5 долей, ОРДС, кровопотеря с ДВС. Сепсис с полиорганкой. Панкреонекроз с инфекционно-токсическим шоком. С такими больными возятся, над ними шаманят, их тащат и вытаскивают, с ними рядом простаивают сутки напролет, предоставив всю первую категорию сестрам и прочим хирургам.

Ну и третья категория - пациенты, у которых шансов выжить нет от слова совсем. Часто это терминальная онкология. Мезентериальный тромбоз с некрозом всего кишечника. Да мало ли что ещё. Этим больным облегчают состояние, а после смерти говорят: вылечился, что означает "отмучился". Никакой иронии, сами себе реаниматологии желают себе смерти быстрой и лёгкой, желательно во сне, можно медикаментозном.

Ну так вот. Рассмотрим ситуацию самую простую, когда вы сами пациент. И почему-то можете говорить. При любом раскладе вам скажут, что все в порядке. Вот сейчас полечимся и все станет хорошо. Все разглагольствования про право пациента на информацию работают где-то там, во внешнем мире. Реаниматологи слишком хорошо знает, как влияет настрой пациента на исход болезни. Самая унылая ситуация, когда ты тут бьешься, как рыба об лед, а он просто не хочет жить. Убить такого хочется! Так что все в порядке, а впереди сплошной зашибись. И только уже реально спасенному больному, в дверях, могут тактично так объяснить, что вообще-то он уже почти побывал в лучшем мире. И искренне пожелают больше сюда не возвращаться.

Ситуация сложнее, когда вы -взволнованный родственник.
Ну вот относится ваш брат, к примеру, к первой категории. Вы можете предположить, что все не так плохо, если реаниматолог выйдет к вам, лихорадочно листая историю болезни. Это значит, что он больного не помнит. То есть он его принял, дал назначения, а дальше за больным следят сестры. Ну крованула язва. Ну скоагулировали. Все хорошо, до утра понаблюдаем, завтра -в отделение. Думаете, вот прям это реаниматолог вам и расскажет? Ага! А если за ночь ещё крованет? А зонд сместится и вовремя никто ничего не заметит. А в лаборатории прибор глюкнет и снижение гемоглобина не покажет. А когда все выяснится, то накровит уже два литра, его возьмут на стол, а плазмы и эрмассы нужных не окажется, и пока их привезут, уже будет ДВС, и ничего не срастается, швы разойдутся, и будем мы потом долго и мучительно лечить перитонит...А кто будет виноват? Тот самый реаниматолог, который заверил родственников, что все будет хорошо. Так что пока больной в реанимации -он умирает. И точка. А про все хорошо будем говорить по дороге в отделение. И ещё искренне пожелаем этому больному назад не возвращаться. А то всякое бывает.

Или вот ещё хлеще, больной из второй категории. К родне такого больного реаниматолог выйдет, скорее всего, без истории болезни в руках, потому, что все ее содержание он и так помнит наизусть. И скажет, что все плохо и шансов почти нет. Лечим, боремся, но мы не всесильны. Хороший признак, если он скажет "без ухудшения", "небольшая положительная динамика", "тенденция к стабилизации". Большего вы от него не добьетесь, хоть нож к горлу приставьте.

И только про больного третьей категории вам скажут чистую правду: "Больной инкурабельный, проводится симптоматическая терапия". Что значит: больной умирает, а мы облегчаем его страдания.

Возможно, вас пустят к больному третьей категории, попрощаться. Это зависит от ситуации в блоке и загруженности врача и обычно противоречит внутренним приказам стационара. Но врачи -тоже люди и к смерти относятся уважительно. К больному второй категории вас могут провести, только если, с точки зрения реаниматолога, это может подтолкнуть "зависшего между небом и землей" в нужном направлении. К больному первой категории вас не пропустят никогда. Наобщаетесь завтра-послезавтра в отделении.

Простимулировать реаниматолога "получше спасать" вашего больного невозможно. То есть, деньги он может и взять, но лечить будет так, как принято лечить таких пациентов в этом стационаре. То же и относительно лекарств. Не так давно, в период очередного лекарственного голода, один хирург попросил родственника свежепрооперированного больного купить в аптеке копеечный анальгин. Родственник доложил об этом в администрацию и хирург тут же был уволен. Все остальные сделали выводы. Лечим тем что есть, если нет ничего, лечим лаской. Но родственники об этом никогда не узнают. Им стандартно предложат принести средства гигиены, воду в удобной бутылке, возможно, домашнюю вкусняшку типа бульона в термосе, если больному здоровье позволит это съесть. Исключения -для очень своих. Да, напишите записку, ее обязательно передадут, если что, даже прочитают больному вслух. И больному в коме тоже. Если больной достаточно здоров, ему дадут возможность написать ответ. Но этот ответ обязательно прочитает врач или медсестра. Записку типа "меня тут на органы разбирают" не передадут. Мобильный телефон не передадут ни при каких обстоятельствах. И вовсе не потому, что он мешает работе приборов. Не мешает. Просто чем беспомощней больной, тем спокойнее персоналу. Мало ли, куда он может позвонить и кого вызвать...

Итак, при любом раскладе вам скажут, что все плохо, прогнозов здесь не делают, спасают изо всех сил, все лекарства есть. Ваш телефон запишут, но воспользуются им только в случае печального исхода. Свой не дадут и, даже если вы его каким-то образом раздобудете, по телефону скажут только, что пациент жив и находится в отделении.

Так что никогда не разговаривайте с реаниматологом. А лучше всего -никогда с ним не встречайтесь. Ни как пациент, ни как его родственник!

Рано или поздно люди сталкиваются с такой ситуацией, когда кто- то из родных или близких находится в отделении реанимации. При этом всем без исключения хочется попасть в отделение интенсивной терапии, но, зачастую врачи не пускают туда родственников пациентов. А между тем, родным хочется приободрить, поухаживать или просто увидеть близкого и родного человека . Они искренне недоумевают, почему нельзя находиться в реанимации, а в случае близкой кончины попрощаться с ним. Ни в коем случае ни стоит считать, что врачи бездушные люди, им, конечно же, понятны все стенания родственников , но в этом вопросе лучше полагаться на здравый смысл, а не на эмоции. Понятие о реанимации достаточно серьёзная тема, ведь именно в отделении интенсивной терапии происходит восстановление всех жизненно важных функций организма.

Почему нельзя

Отделение интенсивной терапии по стерильности приравниваются к операционным, здесь не место посторонним людям. Врачам всё время приходится оказывать пациентам помощь — реанимируют, — интубируют, а тут посетители мешаются под ногами, а бывает что и «советы» дают. Также, любой посетитель может принести ни чем, ни вредную для него самого микрофлору, которая, к сожалению, может быть смертельно опасной для человека находившегося здесь с открытыми ранами после операции . В реанимации находятся только крайне тяжелые пациенты, и любой вирус или бактерии принесённые извне могут только усугубить и без того тяжёлое состояние больного. Ещё одним поводом соблюдения режима в данном отделении, и ответом, почему нельзя, может служить то, что, бывает, так что сам больной оказывается носителем тяжёлой инфекции, и, тогда его посещение для родственников чревато неприятными последствиями.

Реакция родственников при посещении непредсказуема

Многие врачи отмечают так же, что близкие люди человека находившегося в тяжёлом состоянии после перенесённой операции при посещении не могут справиться с нахлынувшими эмоциями и, как правило, ведут себя не совсем адекватно. Был случай, когда человеку , перенесшему сложнейшую операцию после автомобильной катастрофы, понадобилась интубация трахеи. Ему ввели трубку в гортань , для искусственной вентиляции лёгких. Когда врачи пустили в палату посетителя, тому показалось, что трубка ИВЛ размещённая в гортани, мешает его дорогому и близкому человеку дышать, и он попытался «облегчить» последнему страдания, путём выдёргивания из гортани трубки искусственной вентиляции лёгких. То, чем могла закончиться «помощь» родственника, даже страшно представить, к счастью, профессионализм врачей работающих при реанимационном отделении переоценить нельзя.

В редких случаях реаниматологи делают исключения и пропускают к больному одного из близких родственников. Но, увидев своего родного человек а всего обвешанного трубками , да с ИВЛ в гортани, зачастую, не выдержав такого зрелища, они падают в обморок. Посетителей после увиденного, приходится в спешном порядке откачивать тем же врачам, а в иных случаях даже укладывать на соседнюю кровать. И у них на это, уж поверьте, нет времени, каждая медсестра в реанимационном отделении перерабатывает.

Лишь бы выжить

В отделении интенсивной терапии пациенты лежат в одном помещении, без различия по половому признаку. С них обычно снимается одежда, это обусловлено тем, что врачам в борьбе за жизнь больного не пришлось ещё бороться с замками и пуговицами на одежде, а ведь многие из посетителей принимают это за издевательство или халатное отношение. Чаще всего больные попадают в реанимационное отделение в неприглядном виде, и поверьте, здесь нет до того никому никакого дела, тут главное выжить. А вот для психики среднего посетителя, это становится ужасом, родственники просто не готовы к восприятию того что увидят. После проведения операции , когда человек находится в тяжёлом состоянии, ему может быть установлен дренаж, трубки которого ужасающе торчат из живота. А прибавьте к этому катетер в мочевом пузыре, желудочный зонд, интубационная трубка в гортани , зачастую открытые послеоперационные раны.

Не до свиданий

Прося врача реанимации о свидании со своим близким человеком , следует подумать не только о себе, а ещё о тех людях, которые разделяют с вашим родственником это помещение. Ведь ни ему, ни его близким не понравится, что его увидят в таком неприглядном виде совершенно посторонние люди. К тому же, стоит поверить врачам и понять, что, отделение интенсивной терапии не место для свиданий. Здесь борются за жизнь больного до тех пор, пока остаётся хоть малейшая надежда на выживание. И будет лучше, если посетители не будут отвлекать ни медперсонал, ни пациента после каких либо осложнений, от этой тяжелейшей и важной борьбы за жизнь своими бесконечными вопросами.
Почему то близким, кажется, что человеку после операции , или по другой причине попавшему в отделение реанимации, срочно нужно поговорить или попросить что- либо у родных. Да не хочет он ничего, в силу своего тяжёлого состояния. Ведь если пациента доставили в отделение интенсивной терапии, то он, скорее всего в коматозном состоянии, или подключен к специализированной аппаратуре, а из-за трубки в гортани он не может разговаривать.
Как только состояние больного улучшится, его переведут из реанимационного отделения в обычную палату. Вот тогда и настанет время для свиданий, и можно будет поблагодарить медиков за то, что, они в этой борьбе одержали победу.
К сожалению, бывают случаи, что больному уже невозможно помочь, ему осталось жить практически считанные минуты, например, когда у человека онкологическое заболевание, или почечная недостаточность. В таких случаях больных в реанимационных отделениях не держат, стараются, чтобы человек ушёл из этой жизни спокойно, в стенах родного дома.
Лучше всего придерживаться мнения, что если человек помещён в отделения интенсивной терапии, то, ему срочно и неотложно нужна высококвалифицированная помощь, без которой он может просто не выжить. Здесь врачи будут бороться за его жизнь до конца, и не всегда присутствие родственников может помочь пациенту, а наоборот, только навредить ему.

Возможность посещения стабильных пациентов

Само слово реанимация означает «оживление организма», повторное возрождение. В момент, когда человек находится в тяжёлом состоянии после операции или после аварии, допуска посетителей к нему не будет. Здесь не имеется в виду, когда, некоторые больные после операции направляются в реанимационное отделение для того чтобы отойти от наркоза. Имеет ли тут смысл в посещениях? Кажется, что нет, ведь через несколько часов эти больные будут переведены в общую палату для дальнейшего лечения.

К маленьким пациентам, у которых восстановлены жизненно важные функции организма, но они всё ещё находятся на аппарате искусственной вентиляции лёгких, так же, не пропускают каких-либо посетителей. Зачастую, матери или другие родственники просто не понимают всей важности вставленной в гортань ребенка трубки ИВЛ, некоторые из них даже пытаются вовсе вытащить ее, из-за боязни повредить гортань , или потому что им кажется, что ребёнок хочет, что то сказать, при этом, не советуясь с реаниматологами.

Однако, если маленький ребенок, находящийся в реанимации все — таки пришел в стабильное состояние и находится в сознании, дабы улучшить общий эмоциональный фон ребенка к нему разрешается короткое посещение матери.

В любом случае, какой бы возрастной группы и тяжести не был больной, в его палате не стоит своевольничать, так как зачастую родственники сами же по незнанию наносят ощутимый вред своему родному человеку.